Открытая дверь

– Но если бы все-таки пришел и прощения попросил, что тогда?

– Нет. Не знаю… Очень трудно простить, Вика. Очень трудно… Невозможно, наверное… Хотя и не знаю, правда! Не могу ничего тебе ответить. Тут каждый сам должен решать… Вот ты говоришь, сдвинулось у тебя что-то внутри после того, как бабушка твоя честно раскаялась. Наверное, это значит, ты готова ее простить. Это только тебе решать, Вика, тут я тебе не советчик…

Он так горько произнес эти последние слова, что Вике ужасно стыдно стало – чего со своими разговорами привязалась? И так жалко Юру еще… Он ведь и впрямь никогда о своем отце не рассказывал.

В порыве жалости она подскочила со стула, шагнула к Юре, обняла его за плечи, прижалась губами к макушке, потом шепнула тихо на ухо:

– Прости меня, Юр, прости… Я не хотела…

– Да ладно, чего ты… – огладил он ее ладони, лежащие на плечах. – Все нормально, не за что тебе прощения просить, я ж сам все рассказал…

– Я очень люблю тебя, слышишь? Очень… И никому тебя в обиду больше не дам…

– И я тебя люблю. И я тебя в обиду не дам… А еще у тебя телефон в рюкзаке звонит, а ты не слышишь…

– Ой, да ну! Это Сонька меня потеряла, наверное. Я ж на уроки-то не пошла!

– А вдруг это не Сонька? Ответь!

– Ладно, сейчас…

Выудила из рюкзака телефон, увидела, что звонит мама. Приняла вызов, спросила быстро:

– Чего ты, мам? Случилось что?

– Да, случилось! Ты где сейчас находишься, Вика?

– Я в школе, мам…

– Не ври! Зачем ты мне врешь, как только не стыдно! Соседка видела, как ты недавно в квартиру к Юре заходила! Она мне позвонила сейчас и рассказала, что все своими глазами видела! Ты что такое творишь, а? Ты там сейчас, да?

– Да, мам…

– Отправляйся немедленно домой, слышишь? Иначе… Иначе я с работы отпрошусь и сама за тобой приду! Ты хочешь, чтобы я скандал устроила, да?

– Нет, мам, не хочу. Ну что ты, я уже взрослая… Я сама могу решить…

– Все, я пошла отпрашиваться! Такси поймаю, через пятнадцать минут буду!

– Да не надо, мам… Все, я домой иду… Вернее, в школу возвращаюсь, у нас сегодня много уроков…

– Чтобы позвонила мне из школы, поняла?

– Хорошо, позвоню. Успокойся.

– Что значит – успокойся? Не надо со мной разговаривать в таком тоне! И вообще… Вечером обо всем этом поговорим… Если ты мне через двадцать минут из школы не перезвонишь, я приеду!

– Да все, мам… Иду уже, иду… Вечером поговорим, ладно…

* * *

– Нет, Вика… Я не понимаю, не понимаю! Почему ты меня никак не хочешь услышать? Такое чувство, будто мои доводы бьются как об стенку горох! Услышь меня, доченька, услышь!

Ирина ходила по комнате, нервно заламывая руки. Вика сидела в кресле, поджав под себя ноги, наблюдала за матерью исподлобья. Думала про себя – вот что с ней делать, что? Валерьянки накапать? Или психануть, убежать в свою комнату и дверь закрыть? Но она ведь и туда придет, там будет одно свое талдычить, по сто раз повторять…

– Да ты пойми, Вика, пойми одну простую вещь! Все, кто выходят из колонии, рано или поздно туда же и возвращаются! Ты что, хочешь всю жизнь в ожидании провести, как бедная Сольвейг?

– Да с чего ты это взяла, мам… Что все возвращаются… Это ж неправда! Ты ведь Юру даже не знаешь, не разговаривала с ним ни разу, не общалась! Откуда ты можешь знать?

– Да зачем мне с ним разговаривать… И без того все ясно. Это ты не понимаешь ничего… Придумала себе, что любишь, и уперлась лбом в эту придумку, с места тебя не сдвинешь! Да ты пойми, Вика, глупости это все… У тебя же такая интересная студенческая жизнь впереди, такие интересные встречи, такие знакомства! Да у тебя этих мальчиков будет еще столько!

– Не надо мне никаких мальчиков. Я Юру люблю. Я хочу всегда рядом с ним быть. Ну почему ты с моими чувствами не считаешься, мам? Почему мне приходится свои чувства в боях отстаивать?

– Да потому… Потому что ты толком не представляешь, что может с тобой случиться… И я не позволю этого, нет! Можешь так и передать этому Юре – если с тобой что случится, я его посажу! Обязательно посажу, других вариантов у него не будет!

– За что ты его собираешься посадить, мам?

– Да я ж объясняю тебе! Если он… Если он только посмеет…

– А это ничего, что мне уже восемнадцать исполнилось? Что мы с Юрой уже вместе все можем посметь?

– Да плевать мне на твои восемнадцать! Я все равно несу за тебя ответственность, всегда буду нести! Потому что я тебе мать, а не какая-то пьяная ехидна!

– Господи… – тихо вздохнула Вика и горько улыбнулась. И произнесла в ответ тихо: – По-моему, ты уже слишком далеко зашла, мам… Честное слово, слышать этого не могу! Ну зачем… Зачем ты так, а?

– Да я же… Я же просто предостеречь тебя хочу… Предостеречь, уберечь… Я боюсь за тебя, как ты этого не понимаешь!

– Да я понимаю, мам… Но я сама уже вправе решать, что мне делать, как быть… Да я уже и решила все, если честно. Придется тебе это принять рано или поздно. Вот так-то вот…

– Что мне придется принять, не поняла? – с ужасом смотрела на дочь Ирина.

– Что я все равно буду с Юрой. Что замуж за него выйду.