Открытая дверь

И вдруг поймала себя на мысли – а ведь нравится смотреть, как он ест… Да, нравится! И еще вдруг вспомнилось, как девчонки на работе рассуждали на эту тему – это и есть показатель, как ты к мужчине относишься. Если тебя раздражает, как он ест, значит, не твой мужчина. А если нравится – точно твой… Своего рода лакмусовая бумажка, ага. Глупости это все, конечно же, но… Что-то в этом есть, надо признать… Например, никогда бы ей в голову не пришло наблюдать, как ест Лева. Ну ест и ест… Вообще все равно было. Ни раздражения не возникало, ни желания сидеть и наблюдать за процессом, улыбаться глупо, подперев щеку ладонью. А теперь так и хочется принять эту бабскую позу, даже приходится сдерживать себя – еще чего не хватало! Потому что она Саше никто, потому что он просто в гости пришел на обед! И все! Поест борща, выпьет еще шампанского и уйдет по своим делам. А она дома останется, будет свои проблемы решать. Их же куча целая, проблем этих… Не сосчитать…

Шампанское вскоре ударило в голову, и мысли в ней потекли уже другие, более легкие. Даже немного философские, можно сказать… Мол, почему это все мужики так любят есть борщ, что в нем такого особенного? Ведь странно даже, если вдуматься… Всего лишь картошка с капустой, свекла с морковкой. Ну, чеснок еще… Шкварок немного… И еще чуть-чуть ерунды всякой заправочной… А их прямо за уши не оторвешь, как от сильного колдовского зелья! Может, какой-то особый сермяжный и тайный смысл в этом сокрыт, женской природе неведомый?

Саша покончил с борщом, отодвинул от себя тарелку и улыбнулся ей благодарно.

– Спасибо… Очень вкусный борщ, правда. Ты умеешь… Не зря хвасталась, стало быть.

– Может, добавки? – спросила она заботливо.

– Нет, что ты… Я и без добавки уже… как это выразиться… осоловел. Так моя бабушка когда-то говаривала – наелся малец и осоловел…

– Хм! Впервые такое выражение слышу!

– А я впервые в жизни такой вкусный борщ ем!

– Скажешь тоже… Хотя я где-то читала, будто бы у каждого человека борщ абсолютно разным на вкус получается. Что это вовсе не от ингредиентов зависит, а от настроя душевного, от мыслей, вообще от общего состояния в данный момент. И даже от интеллекта…

– Ну, значит, у тебя в данный момент с этим все в порядке. И мысли хорошие, и настроение. А я слышал, что некоторые мужики даже за основу берут то обстоятельство, как женщина борщ готовит. То есть решают, жениться на ней или нет. Я бы, например, после такого борща точно бы на тебе женился!

Ирина хмыкнула и даже не нашлась, что сразу ответить, отвела глаза в сторону. И понимала, конечно же, как глупо сейчас выглядит. Будто продолжения фразы ждет.

И в то же время ей наплевать было – и пусть глупо выглядит! Потому что хорошо было внутри, как-то очень уютно и тревожно-весело. И пусть пауза затянулась, пусть… Она сама по себе тоже хорошей была, эта пауза. Тоже тревожно-веселой. Будто легкие коготки внутри скребут, не больно скребут, а щекотно. Никогда она ничего подобного не испытывала…

Звонок в дверь проверещал так не вовремя, так досадно некстати! Она даже глянула на Сашу с удивленным возмущением, будто он был виноват в том, что кто-то стоит за дверью.

И тут же звонок повторился – короткий, несмелый. И она поняла, кто это звонит. Боже, неужели опять?! Опять эти люди пришли ее мучить, прошлое ворошить? Ну сколько можно, в самом-то деле? Это уже на истязание навязчивое похоже становится! Ведь все им сказала уже… Полицию вызывать пора, что ли? Жаловаться на нарушение права неприкосновенности частной жизни? Вот доведут они ее до греха, доведут…

А может, вообще не открывать, они еще позвонят и уйдут?

– Ирин, там пришел кто-то… – тихо проговорил Саша, глядя на нее удивленно. – Слышишь, в дверь звонят? Почему ты не открываешь?

– Это не ко мне, я думаю. Дверью ошиблись. Позвонят и уйдут, ничего страшного.

Но звонок повторился – уже более долгий, настойчивый. Она вздохнула нервно и коротко, сплела пальцы в жесткий замок, даже головой мотнула как загнанная лошадь.

– Ты почему так испугалась? – спросил Саша. – На тебе лица нет… Хочешь, я сам пойду открою?

– Нет… Нет, не надо. Я сама… Опять они по мою душу пришли, по всей видимости…

– Кто пришел?

– Да я тебе потом объясню, ладно? – проговорила она решительно, вставая со стула. – Ты сиди пока, я быстро! Сиди…

В прихожей она глянула на свое лицо в зеркале – слишком растерянное какое-то. Надо бы наглости в него добавить. А лучше – зверства. Чтобы прекратить эти непрошеные визиты раз и навсегда. Чтобы дорогу сюда забыли, чтобы… Чтобы поняли все…

Распахнула дверь так резко, что стоявший на лестничной площадке Павел Георгиевич Морозов отпрянул, забормотал испуганно:

– Добрый день, Ирина… Простите… Вы так долго не открывали, я подумал, что никого дома нет…

– А для вас и в самом деле никого здесь нет, Павел Георгиевич. И я не понимаю, зачем вы с таким постоянством в эту дверь все время звоните. Я ведь вам сразу все сказала, еще в первую нашу встречу. Вика не будет с вами общаться, ей этого совсем не нужно! Неужели вам что-то еще не ясно, Павел Георгиевич? И жене так же объясните, пожалуйста!