ОТКРЫТАЯ ТАЙНА

Как может существовать «видение»? Конечно же, «видение» ложно, объект не там, он дома, «здесь». Я есть он, он есть я. Как тогда я «вижу» его? Там нет никакого объекта — следовательно, здесь не может быть никакого субъекта.

Это все «видимость». Мой глаз и то, что за ним.

II Еще раз

Вывод прост и очевиден. Нет никого, чтобы «видеть», и «ничего», чтобы быть «увиденным». «Видимое» и есть «видящий», а «видящий» есть «видимое» — таково определение ноумена. То же относится ко всем органам чувств, посредством которых воспринимается феноменальность.

«Ноумен» не более реален, чем «феноменальность», поскольку и то и другое — просто концепция разделенного «ума» — шестого чувства, интерпретатора пяти остальных. И все, чем каждое является, — не «там», не «здесь» и вообще не «где».

Ни имя, ни какое–то описание нельзя дать тому, что осталось, так как это по определению не объект, потому что, как абсолютная субъективность, оно не может увидеть само себя и, таким образом, не является «вещью», отличной от того, что объективировано как всякая «вещь», то есть вся феноменальность.

Таким образом, «это» — окончательное и абсолютное феноменальное отсутствие и отсутствие самой концепции «отсутствия», то есть абсолютное присутствие.

Замечание: Феномены — это ноумен, объективирующий себя, или Ноумен есть субъект, объективирующий себя как феномены.

17. Логика вне логики

Пока мы пользуемся концепциями, пока наш ум расщеплен, каждая такая концепция подпадает под правило Двойного Отрицания (Шэньхуй, 686–760) или Теорию Двойной Истины (Цзицзан, 549–623), то есть ноуменально она не существует и не не существует. Но в тот момент, когда ум обретает целостность, больше не остается вопроса двойственных противоположностей, бесконечной регрессии. Например, «полное феноменальное отсутствие есть полное ноуменальное присутствие» (полное исчезновение бытия есть полное возникновение не–бытия) больше не нуждается в «чем–то» вне двойственных концепции.

Ноуменально такая концепция больше не предполагает, что ни одно из них не является существующим или несуществующим, а утверждает, что оба, таким образом, абсолютно есть. Феномены есть Ноумен, Ноумен есть феномены, бытие становится пустым, пустота обретает бытие — как говорили древние мудрецы–так что двойственное недвойственно, а недвойственное двойственно.

Другими словами, когда это утверждение понято, расщепленный ум перестает объективировать посредством двойственных концепций: процесс объективизации переступил пределы, функционирование вернулось к источнику, и целостный ум действует напрямую.

Семантически остается пять концепций — «ноуменальное и феноменальное», «присутствие и отсутствие» и «одно». Это так, пока есть сущность, или предполагаемая сущность, объективирующая эти концепции, то есть занятая измышлением объектов. Как таковые они не существуют — «ум, а не флаг и не ветер вызывает видимое движение»[6]. Но никакой сущности нет, предполагаемая сущность исчезла: остается только безличный «ум» — целостный ум, который объективно не существует, источник, которого нет объективно и который, таким образом, не ноуменален и не феноменален, не присутствует и не отсутствует и не «одно» (тоже объектная концепция), и который есть чистая и тотальная необъективность.

С позиции философии на это указывает утверждение, что все, чем мы являемся, — это отсутствие нашего феноменального присутствия, то есть отсутствие я-сущности, бытия, помышляющего наше феноменальное отсутствие.

Замечание: В тот момент, когда существующее понятие любой сущности удаляется, остается лишь целостный ум, — бесконечно объективирующий псевдоцентр автоматически отбрасывается, и можно сказать, что ум воссоединяется со своим источником.

Феномены можно назвать Ноуменом, объективирующим себя, или Ноумен можно рассматривать как Субъект, объективирующий себя как феноменальность, где ни у феноменов, ни у Ноумена нет никакого объективного существования.

18. Человек–в–Луне — в луже?

Какая польза может быть от представления того или иного объекта, или всех объектов, как «пустых», detail ou en bloc[7]?Объекты сами по себе не «такие» и не «другие», не «настоящие» и не «пустые», их нельзя назвать чем–то, кроме как умом, воспринимающим их, и этот «ум», будучи лишь названием, есть само воспринимание.

Объекты не кун (пустой) и не не–кун: они — свой собственный субъект, свой источник.