Открытая тайна

Они неразделимы, поскольку если есть один, требуется и другой, и другой не может существовать без одного.

Все буддисты теоретически принимают «нереальность» «я»‑концепции, но, боюсь, это редко случается на практике или в учении. Мы только что рассмотрели причину могущества этой концепции и, возможно, поняли, почему она не может исчезнуть, пока есть «мы», продолжающие думать с точки зрения феноменального объекта.

Но буддисты в целом, кажется, ещё более редко отрицают концепцию другого, как на словах, так и на деле. Тем не менее эти две концепции неразделимы, и что верно для одной, верно и для другой.

Если буддизм укоренится на Западе, разве мы не должны подчеркнуть абсурдность концепции другого, поскольку это, несомненно, прямой способ подчеркнуть абсурдность концепции я, ведь оба этих отрицания резко противоречат нашему обусловленному непониманию?

Более того, пока остаётся понятие другого, никто никогда не сможет избавиться от понятия я, и пока понятие я остаётся центром, из которого он думает, ни одно чувствующее существо не сможет пробудиться к просветлённому состоянию, принадлежащему ему по праву.

Замечание: Вы заметили, насколько может ввести в заблуждение последнее предложение? Может показаться, что оно предполагает некое «я», у которого есть «центр», какое–то «чувствующее существо», которое может «пробудиться», и некое просветлённое «состояние», которое может ему принадлежать. Когда ум постится, такие понятия, выраженные будто бы феноменальной сущностью, просто не могут возникнуть. Феноменально они могут послужить своей цели, но ноуменально их вообще нет.

62. «Я»‑концепция, аналитически

Гласная «я» прикрепляется к каждому импульсу, возникающему в психической структуре, какими бы противоречивыми ни казались эти импульсы. Из этого процесса возникает идея о множественности личностей.

Эти импульсы эмоциональны, поэтому полученное в результате «я» более эмоционально, чем рационально.

Каково происхождение гласной «я»? Каждый «живой» феномен, каждая чувствующая структура должны иметь центр, назовите его «сердцем», как в Китае (что логично с точки зрения физиологии), или «головой», как в Европе.

Такой центр сам по себе столь же феноменален, как и явление, «сердцем» или «центром» которого он является, но его необходимая функция — организация феномена, который он контролирует, и забота о нём. Такие эмоции, как страх, жадность, любовь, ненависть, возникают ради феномена, для которого они осуществляют защиту и стимулируют выживание и сохранение в пространственно–временном контексте проявленного. Соответственно, гласная «я», представляя «центр», представляет физическое тело, и это представление ответственно за отождествление, приводящее к несвободе.

Этот «центр», таким образом, является феноменальной основой концепции я, или эго, или личности, которая выведена путём умозаключения и не существует как нечто, способное к независимому действию как вещь‑в‑себе. Из–за того что я‑концепция принимает на себя ответственность за эмоции, имеющие физическое происхождение, вся структура кажется независимой сущностью, каковой не является, поскольку полностью «проживается» или «сновидится» ноуменальностью, которая есть всё, что есть.

Именно к этому «центру» и каждому импульсу, возникающему в психике, и прикрепляется гласная «я», и именно этому приписывается ответственность за каждую возникшую в сознании мысль и каждое действие мнимого «индивидуума». Именно это называется термином «эго», чьё функционирование известно как «волеизъявление». На самом деле, однако, оно просто функционирует в абсолютном неведении того, что ему приписывается.

Это никогда не было я и никогда не будет я, потому что никакая «вещь», никакой объект сознания не может быть я. Как объяснялось выше, не может быть объективного «я», поскольку в таком случае оно стало бы объектом для себя самого и уже не смогло бы быть я. Вот почему «естьность» должна быть отсутствием как объекта, так и субъекта, чьё слияние во взаимном отсутствии лишено объективного существования.

Я не может быть ничем, я не может даже быть «я», поскольку всякое бытие обусловлено. Я не может быть отождествлено с чем–то объективным, и «какое–то я» — это противоречие в терминах. Я не «что–то», даже не естьность.

63. Причинность или неопределённость?

«Неопределённость» выполняет ту же функцию, что и «причинность». Они обе — схематические концептуальные структуры, созданные с целью объяснить механизм, посредством которого вселенная проявляется в сопутствующих рамках пространства–времени.

Статистическая вероятность или неумолимые причины–следствия? Ни то ни другое не имеет фактического существования, кроме как в виде изложения предполагаемого «закона», мнимо управляющего кажущимся (феноменальным) миром, простирающимся в протяжённости «пространства» и длительности «времени».