Открытая тайна

Предполагаемая «проблема» лежит не в присутствии или отсутствии объективных условий свободы или несвободы, определённости или неопределённости, а в присутствии или отсутствии субъекта этих или любых других условий. И такой субъект есть концепция я, которая кажется присутствующей, но ноуменально отсутствует. К тому, чем является каждое чувствующее существо, чьё единственное познаваемое «бытие» — это всё феноменальное проявление, концепции свободы, несвободы и вообще никакие другие просто неприложимы.

66. Поиск

Примерно 99,9% заинтересованных, по видимому, полагают, что сущность должна убедить себя, что на самом деле она — несущность.

Оставшиеся 0,1%, по видимому, полагают, что несущность должна убедить их, что она есть то, чем они являются как сущности.

Но и те и другие автоматически полагают, что есть некая несущность, которая в то же время является сущностью, которой они себя считают.

Феноменально несущность не может существовать без сущности, как и сущность без несущности, а ноуменально не может существовать ни одна из них, поскольку обе — просто концептуальные объекты.

Все эти 100%, однако, ищут отсутствия несущности (как позитивного, так и негативного аспекта сущности), но пока они ищут, будет оставаться сущность (или несущность), которая ищет, и они никогда не найдут отсутствия того, что присутствует.

Это единственная «проблема», и она — всего лишь видимость. Она — видимость именно потому, что те, которые ищут, остаются отождествлённостями, а отождествлённости не могут найти собственное отсутствие.

Привязанный к себе феномен не может найти ноумен, которым является, как тень не может найти то, что её отбрасывает. Вот почему любая практика тщетна и любое проявление воли неизбежно уничтожит собственную цель.

Объекту бесполезно искать собственный субъект, поскольку только субъект может искать, а он не может найти себя через поиск, поскольку искомое должно находиться отдельно от искателя, в другом моменте времени и в другом положении в пространстве.

Мнимый искатель, однако, есть то же, что время и пространство, — интеллектуальные концепции, как и искомое. Поиск и нахождение — также лишь концепции.

В тотальном отсутствии всех подобных концепций искать нечего, находить нечего, и нет сущности, чтобы искать и находить.

В прекращении поиска и всех вопросов вопрошающий исчезает, и там, где нечего находить и некому искать, есть «естьность».

Вот почему единственно возможная практика — это полное отсутствие практики и отсутствие непрактики, поскольку в полном отсутствии практики нет практикующего, и отождествлённости больше нет.

67. Непотерянный и ненаxодимый

Вся видимость (феномены) создаётся психосоматическим аппаратом и зависит от этого аппарата в видимой протяжённости и длительности.

Психосоматический аппарат представляет собой механизм.

Чувствующие существа в видимости являются его продуктом, как и вся видимость, но их восприятие — не видимость и не является продуктом этого механизма.

Мы, как восприятие, феноменально есть то, что производит психосоматический механизм, производящий феномены.

Поэтому то‑что‑мы‑есть создаёт феноменальную вселенную, включая феноменальный аспект, видимостью которого является каждый из нас.

Но, как Будда и другие так часто повторяли, нет никакой познаваемой сущности нигде во всём этом устройстве.

И, таким образом…

68. Абсолютный символ

Я не имею объективного существования, кроме того, которое воспринимается с помощью чувств, поскольку такое чувственное восприятие — это всё, что может подразумевать термин «объективное существование».

Если бы чувственного восприятия не было, не могло бы быть и объективного существования, и наоборот, если бы не было объективного существования, не могло бы существовать и чувственного восприятия.

Чувственное восприятие, таким образом, раскрывается как субъективный аспект всей физической объективности.

Точно так же не могло бы быть ни какой–либо мысли (т. е. любого образа или концепции в сознании), если бы не было воспринимающей способности, чтобы её воспринять, ни воспринимающей способности, если бы не было объективных образов или концепций, чтобы быть воспринятыми.

Способность к апперцепции, таким образом, раскрывается как субъективный аспект всей психической объективности.

Следовательно, видимое объективное существование, как физическое, так и психическое, и воспринимающая способность, как органическая, так и ментальная, — это объективно–субъективные аспекты, неразделимые взаимозависимые противоположности всего видимого.

Поэтому я не имею объективного существования, ни соматического, ни психического, кроме как объект субъективной воспринимающей способности, чьё существование взаимозависимо от воспринимаемых объектов.

Однако воспринимающая способность как таковая сама является объективной концепцией в сознании и потому существует только во взаимосвязи с субъектом этой концепции.