Открытие бессознательного (Том 2)

писателей. Один из примеров уже упоминался в этой книге, это -Фехнер¹³¹, и мы покажем позже, в другой части, творческую болезнь Юнга¹³². Творческой болезни предшествует период интенсивной поглощенности какой-нибудь идеей и поиск определенной истины. Это - полиморфное состояние, которое может принять форму депрессии, невроза, психосоматических недомоганий или даже психоза. Какими бы ни были симптомы, они ощущаются субъектом как болезненные, иногда почти как агонизирующие, с перемежающимися периодами облегчения и ухудшения. В течение всего периода болезни субъект никогда не теряет связи со своей доминирующей озабоченностью. Она часто совмещается с нормальной профессиональной деятельностью и семейной жизнью. Но даже если он продолжает свою социальную активность, то почти целиком погружается в себя. Он страдает от ощущения абсолютной изоляции, даже когда у него есть ментор, направляющий его сквозь тяжелое испытание (отношения, подобные тем, которые складываются у подручного шамана с его учителем). Исход болезни часто наступает быстро и отмечается фазой приятного возбуждения. Субъект выходит из испытания с постоянной трансформацией личности и убеждением, что открыл великую истину или новый духовный мир.

В случае Фрейда можно обнаружить все эти признаки. Даже после его визита к Шарко в 1885 и 1886 годах он был поглощен проблемой происхождения неврозов, проблемой, которая в какой-то момент превратилась в его основную заботу. Начиная с 1894 года и далее страдания Фрейда, на основании его описаний в письмах к Флиссу, несомненно, можно было бы классифицировать как невротические, а временами - как психосоматические. Но в отличие от неврозов, концентрация на неотступной идее проявляется не просто как наваждение, она имеет также творческий характер. Интеллектуальное размышление, самоанализ и работа с пациентами превращаются в некий безнадежный поиск ускользающей истины. Неоднократно он ощущает, что находится на грани открытия величайшей тайны или уже обладает ею, только для того, чтобы снова попасть в плен отчаяния. Характерное ощущение абсолютной изоляции - один из лейтмотивов в его письмах к Флиссу. Не существует свидетельства, что Фрейд действительно был изолирован, и еще меньше — того, что в течение этих лет к нему плохо относились коллеги.Три его лекции перед Doktorenkollegium (экзаменами на докторскую степень) были тепло восприняты, вопреки странностям его теорий. Другая статья, о сновидениях, с которой он выступил перед ауди-

-47-

Генри Ф. Элленбергер

торией B'nai B'rith*, по словам Фрейда, получила восторженный прием. Более того, можно говорить об истинном уважении и толерантности по отношению к Фрейду со стороны части его коллег. 2 мая 1896 года, когда Фрейд выступил с лекцией перед Обществом психиатрии и неврологии, интерпретируя свою теорию раннего совращения как причину истерии, Крафт-Эбинг (председатель Общества), просто заметил, что это звучит как научная волшебная сказка. Тем не менее, именно он предложил номинацию Фрейда на звание экстраординарного профессора в следующем году¹³³. Что касается аудитории, кто мог бы обвинить ее в скептицизме, если Фрейд несколько месяцев спустя сам обнаружил, что ошибся в этом предположении? Часто встречающийся признак невроза - изобилие уничижающих суждений; именно таковыми награждал- Фрейд коллег в своих письмах Флиссу. Еще в августе 1888 года он сказал, что коллеги должны сдерживать его пыл в атаках на Мейнерта. Его книга об афазии - нападение на различных коллег и особенно на «возведенного на высокий престол идола» - Мейнерта. Даже к доброму Брейеру он относился с презрением. В его письмах появляется энергичная нетерпимость к критике любого вида. Отзыв Штрюмпеля на «Исследования истерии», признавшего достоинства книги, хотя и с некоторыми оговорками, Фрейд квалифицировал как «гнусный»¹³⁴. Когда Фройнд опубликовал статью о психических параличах¹³⁵, Фрейд назвал ее «почти плагиатом», хотя в ней описывалась теория, совершенно отличавшаяся от теории, разработанной Фрейдом, которого автор статьи даже упоминает по этому поводу. Фрейд был чувствителен к вопросам приоритета и беспокоился о том, чтобы его не опередили, как, например, в случаях Мебиуса и Жане. Его отношение к коллегам в письмах к Флиссу характеризуется недоверчивостью или раздражительностью¹³⁶.

Отношение Фрейда к Флиссу, озадачивавшее столь многих психоаналитиков, можно легко понять, если рассматривать его в контексте творческой болезни. Человек в этом состоянии чувствует себя так, будто он пребывает в неведомом мире, в полной изоляции, и при этом земля горит у него под ногами. Он отчаянно нуждается в проводнике, который помог бы ему в подобном испытании. Фрейд оставил позади себя людей, по-отечески относившихся к нему: Брюкке, Мейнерта, Брейера