Открытие бытия

И все-таки для того, чтобы разрешить проблему небытия, не нужно пускаться в такие крайности, как смерть. Возможно, самой распространенной формой неспособности противостоять небытию в наше время является конформизм, когда человек позволяет себе оказаться поглощенным огромным количеством групповых готовых ответов и позиций, быть подавленным das Mann, вместе с утратой сознавания себя, своих потенциальных возможностей и всего того, что характеризует его как уникальное и самобытное существо. Таким образом, человек на какое-то время избавляется от тревоги небытия, но ценой лишения возможностей и ощущения бытия.

Позитивный момент здесь, заключается в способности человека противостоять небытию, в его способности справляться с тревогой, враждебностью и агрессией. Под способностью "справляться" нами понимается в данном случае возможность терпеть, а не подавлять, и, насколько это возможно, конструктивно использовать. Сильная тревога, враждебность и агрессия это такое состояние и способ отношения к себе и другим, которые могут сократить или разрушить бытие. Но если для того, чтобы сохранить свое бытие, человек устремляется в бегство от вызывающих тревогу ситуаций, или от ситуаций потенциальной враждебности и агрессии, то он останется с бессодержательным, слабым, ложным чувством бытия. Блестяще охарактеризовал таких людей Ницше. Он говорил о "бессильных людях", которые уходят от агрессии, вытесняя ее, вслед за тем испытывая "наркотический дурман" и ничем не сдерживаемое сопротивление. Мы вовсе не уходим от различения невротической и нормальной форм тревоги, враждебности и агрессии. Очевидно, что конструктивный способ противостояния невротической тревоге, враждебности и агрессии это их психотерапевтическое прояснение и, по возможности, уничтожение. Но эта задача представляется вдвойне трудной, и вся проблема ставит нас в тупик, поскольку мы не способны видеть норму в этих состояниях "норму" в том смысле, что они свойственны угрозе небытия, с которой приходится сталкиваться всем существам. В самом деле, не очевидно ли, что невротические формы тревоги, враждебности и агрессии проявляются главным образом в связи с тем, что сейчас человек оказался неспособным принять и справиться с нормальными формами этих состояний и способами управления ими? Объяснение терапевтического процесса, который имеет серьезные последствия, можно встретить у Пауля Тиллиха, которое мы процитируем здесь, не пытаясь самим истолковывать его: "Самоутверждение человека тем сильнее, чем больше небытия он может вместить в себя".

Глава 7. ТРЕВОГА И ВИНА КАК ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ ПОНЯТИЯ

Наши рассуждения на тему бытия и небытия подвели нас теперь к тому порогу, когда мы уже способны понять основное свойство тревоги. Тревога, рассматриваемая обычно в ряду множества аффектов, таких как удовольствие или печаль, аффектом не является. Это скорее онтологическая характеристика человека, корнями уходящая в само его существование. Так, например, это не второстепенная угроза, которую можно воспринять или не придать ей значения; это не реакция, которую можно классифицировать, отделив ее от других подобных реакций; это всегда угроза самим основам, ядру моего бытия. Тревога есть переживание угрозы надвигающегося небытия.[70]

Курт Гольдштейн в своих впоследствии ставших классическими трудах, посвященных пониманию тревоги, подчеркивал, что тревога не является тем, что мы "имеем", а есть то, что "мы представляем собой". Его точка зрения становится вполне понятной благодаря его яркому описанию тревоги в начале психоза, когда пациент переживает угрозу буквально распада личности. Он настаивает, что подобная угроза распада личности не является чем-то специфическим для психотиков, а описывает также нормальные и невротичные проявления тревоги. Тревога это субъективное состояние, через которое человек начинает сознавать, что его существование может быть разрушено, что он может лишиться себя и своего мира, что он может стать "ничем".[71]