Открытие Джи - Джи

— Гм, — буркнул аукционист, небрежно полистав хрупкие страницы. — За нее не дадут и гинеи.

— Назовите пять гиней, — сказал Джо.

— Вы рассчитываете, что я буду даром тратить свое время? — озлобленно спросил аукционист.

Джо вытащил из кармана все свои деньги.

— Вот залог.

Аукционист небрежно сгреб мелочь в кучу и поднял «Историю Вестминстерского аббатства».

Пожилой джентльмен, сидящий на складном стуле, пожелал взглянуть на книгу вблизи.

— Рассыпается, — с сожалением заметил он.

— Две гинеи! — торопливо выкрикнул аукционист.

— Кончайте бесполезное дело! — крикнул кто-то.

— Гинея! — произнес аукционист. Пошел мелкий противный дождь. На Джо недовольно посматривали.

— Отдайте ее обратно! — послышался дрожащий голос, и в толпе появилась худенькая фигурка старого букиниста. Он выбежал без шляпы, его редкие седые волосы трепал ветер. Он взял у аукциониста книгу и, заслонив ее полой сюртука, не оглядываясь, пошел прочь. Джо, опустив голову, шел за ним.

Отворив дверь магазина, Джо вошел и сел рядом с конторкой, за которой отец при свете настольной лампы расправлял намокшие листы.

— Я не скажу тебе ничего, сын, по поводу сегодняшнего происшествия. У тебя были самые добрые намерения. К тому же у нас счастливая новость. Заходил мистер Бальфур Стюарт. Он просмотрел твои физические работы и признал их весьма интересными. Ты допущен к экзаменам в Оуэнский колледж, хотя тебе только четырнадцать лет. Готовься.

— Скоро к нам станут привозить студентов в детских колясках, — заявил тучный ректор Оуэнского колледжа перед очередным заседанием ученого совета.

— Да, поступление четырнадцатилетнего юнца Джозефа Джона Томсона — беспрецедентный случай.

— Так пусть он и будет последним. Надо сегодня же принять решение о приеме лиц не моложе шестнадцати лет. Ведь мы переходим в статус университета.

Решение было всеми одобрено. Но Джи-Джи остался в Оуэнском колледже, а колледж вскоре стал настоящим Манчестерским университетом — одним из лучших в Англии.

…Худой четырнадцатилетний мальчик со светлыми проницательными глазами первое время был в диковину среди студентов. Но вскоре к нему привыкли, потому что в науке, как и в футболе, он «первым шел на мяч». Правда, его первые блистательные успехи объяснялись, увы, не только любовью к физике, но и жестокой материальной необходимостью. И он добился своего: у него было наибольшее число призов, медалей и поощрительных премий.

А дома дела шли все хуже. Заболел отец. Он жаловался на усталость, дела в магазине окончательно стали ему в тягость. Однажды он попросил Джо проводить его домой.

Букинист медленно поднялся по ступенькам и, войдя в гостиную, опустился в кресло. Он закурил трубку и выпустил лиловые кольца дыма.

Эти кольца опять невольно напомнили Джо модели вихревых атомов в эфире. «А что, если я математически докажу неустойчивость этих вихрей? Да, но тогда я опровергну модель атома!»

— Ты, наверное, и сейчас думаешь о физике, — улыбнулся отец.

Джо опустил глаза. Он уже не мог жить без мыслей о физике. Отец ласково посмотрел на него.

— Прочти мне сцену из «Генриха шестого», которую мы когда-то с тобой разучивали вдвоем.

Это было так давно, еще в начальной школе. И Джо считал тогда отца самым ученым человеком на свете.

Очки скрыли глаза Джи-Джи, и он начал читать наизусть:

…«Английский лагерь близ Бордо. Входит военачальник Толбот и его сын Джон…»

Отец, перебив его, сам начал монолог Толбота-старшего:

— О юный Джон! Я за тобой послал.
Чтоб научить военному искусству,
Чтоб имя Толбота в тебе воскоесло,
Когда иссохшей старостью, бессильем
Прикован к ложу будет твой отец.
Но — о, губительные, злые звезды!
Приходишь ныне ты на праздник смерти,
Беды ужасной и неотразимой.
Садись на лучшего коня, мой мальчик,
Я научу тебя, как быстрым бегством
Спастись. Иди, не медли. Бог с тобой!

Джо отвечал:

— Я Толботом зовусь, вам сын родной —
И побегу? Коль мать моя мила вам,
Вы не позорьте имени ее,
Меня бастардом, трусом почитая.
Все скажут: «Он не Толботом рожден,
Коль убежал, вождя покинул о».

Отец продолжал:

— Беги, чтоб за меня отмстить нещадно.

Джо:

— Кто так бежит, тот не придет обратно.

Отец:

— Оставшись, оба встретим свой конец.

Джо:

— Я остаюсь. Бегите вы, отец.
Смерть ваша принесет ущерб несметный,
Моя ж погибель будет незаметной…