Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира

Приезжие из Великобритании и Америки не только путешествовали по торговым путям, как купцы, у которых нет ничего на продажу. Они также колонизировали местности, которыми пренебрегали французы. Кале к концу XVIII века практически стал двуязычным городом. Население Тура и всей Турени после Ватерлоо увеличилось вдвое. Во время Войны на полуострове[54] они открыли для себя город и округ По. Когда наступил мир, они вернулись туда, чтобы наслаждаться бодрящим воздухом, видом на Пиренеи, а со временем также собственными виллами, лужайками для игры в шары и первой в континентальной Европе площадкой для игры в гольф. В стране, где жители соседних маленьких краев считали друг друга иностранцами, туристы, которые шагали по всей стране так, словно она была огромной деревенской лужайкой, делали для создания чувства национальной гордости больше, чем такие патриоты, как Лавалле.

К несчастью, иностранные ценители старины не первыми пошли по следам сокровищ французской нации. Раньше их это сделали целые полчища старьевщиков и торговцев предметами старины, которые выгодно для себя воспользовались продажей имений, конфискованных государством у церкви и аристократии. Общее прозвище этих людей было «Черная шайка». Бальзак в своем романе «Сельский священник» описал одного из этих спекулянтов, паразитирующих на прошлом. Трудолюбивый жестянщик по фамилии Совиа когда-то странствовал по Оверни, меняя горшки и блюда на металлический лом.

«В 1793 году он смог купить замок, который продавался с торгов как часть национального имущества. Он разобрал этот замок на части и получил прибыль. Потом он проделал подобные операции в нескольких отраслях своей торговли. Вдохновленный своими первыми успехами, он предложил проделать то же, но в более крупном размере, одному своему земляку, который жил в Париже. Так что «Черная шайка», знаменитая своими опустошительными набегами, возникла в уме старого жестянщика Совиа».

Предприимчивые мародеры вроде Совиа распознавали сокровища французской архитектуры так уверенно, словно приобрели где-то современный путеводитель со списком трехзвездочных достопримечательностей. А в это время авторы французских путеводителей по-прежнему не замечали уничтожаемых сокровищ. Каркасон упоминался из-за своих суконных фабрик, а его средневековые стены остались без внимания. По словам автора одного отчета, в департаменте Жер в 1807 году бесценные книги XVI века продавались как оберточная бумага, и спасали их только туристы-англичане. «Если это уничтожение будет продолжаться, мы больше не сможем изучать литературу и историю нашей нации в нашей стране». В 1827 году, приехав в Оранж, писатель-романист Пиго-Лебрен заметил, не задумываясь над этим, что там «невозможно шагнуть, не наступив на что-нибудь, когда-то принадлежавшее римлянам».

В уничтожении национальных сокровищ обычно обвиняют определенные группы с конкретными целями – то гугенотов, то санкюлотов, которые карали священников, то прусских захватчиков или грабительскую «Черную шайку». Но «Черная шайка» никогда не была единой организацией. Некоторые из ее наиболее искушенных в своем деле членов даже замедляли процесс уничтожения тем, что находили рынок для сокровищ. Крытые галереи аббатства Сен-Мишель-де-Кюкса возле городка Прад в Восточных Пиренеях теперь можно увидеть в Музее монастырей на Манхэттене, вместе с такими же галереями еще четырех французских средневековых церквей. Без «Черной шайки» они могли бы разделить судьбу голов святых и резных перемычек окон и дверей, украшавших лачугу каждого крестьянина, который давал себе труд вкатить тачку вверх по склону холма. (Свидетельства этого мелкого воровства можно видеть до сих пор. Например, кусок одной из колонн базилики Сен-Дени теперь служит декоративным упором для двери в соседнем с ней кафе-ресторане.)

Основной ущерб памятникам старины нанесли не циничные дельцы, а повседневное воровство, пренебрежение, срочные ремонты и невежественные реставраторы. В Маконе кузнец устроил себе кузницу в остатках собора. В Ла-Шарите-сюр-Луар заброшенной церковью завладели куры и дети. В церкви Нотр-Дам-де-ла-Гранд в Пуатье находился склад торговца солью, и остаток этой соли все еще разъедает камни здания. К стенам готической церкви Святого Жангуля в городе Туль до сих пор лепятся странные украшения – офис агента по продаже недвижимости, будка сапожника и магазин белья марки Maри-Жо.