Открытие Японии и реформа японского тела (вторая половина XIX — начало XX вв.)

Значительная часть японского населения концентрировалась в городах. Считается, что в начале XVIII века в них проживало 7—10 % населения. Основу городского населения составляли самураи, которым предписывалось проживание рядом со своим сюзереном. В связи с этим большинство японских городов того времени представляли собой разросшиеся призамковые поселения. Самыми большими городами были Киото, Осака и Эдо. Киото — древняя столица страны с дворцом императора, Осака — ее “кухня” (крупнейший торговый город), Эдо — резиденция сёгунов. Население Эдо составляло около миллиона человек, Киото и Осака — 500 тысяч.

При этом урбанизация не сопровождалась значительными изменениями в производстве, а сам рост городов был обусловлен не столько экономическими, сколько административными причинами. Городская Япония не знала ничего подобного “промышленной революции”. Улучшения в технологии производства не носили принципиального характера. Даже самые крупные города являлись, по сути, очень большими “деревнями”. В то же самое время можно говорить о “коммерческо-торговой революции”, поскольку были созданы разветвленная торговая сеть и протобанковская система, которая занималась страхованием морских грузов, выдачей аккредитивов, кредитованием князей и оптовых торговцев. Последние, в свою очередь, кредитовали крестьян.

Стабильность режима и общественное спокойствие были характерной особенностью периода Токугава. Власть, не отвлекавшаяся на внешние дела (в стране отсутствовало даже специализированное учреждение, в ведении которого находились бы внешние сношения), всю свою энергетику употребляла на обеспечение незыблемости принятого порядка. Предпринимавшиеся время от времени реформы затрагивали вопросы налогообложения, финансовой системы, трудовой миграции, “оптимизации” структуры потребления (ограничение “роскоши”). Никаких серьезных попыток (ни “сверху”, ни “снизу”) изменить политическую систему, пересмотреть идеологические приоритеты или сословную структуру не наблюдалось.

Запрет на изменение сословного состояния, создание крестьянских пятидворок с их принципом круговой поруки и коллективной ответственности (за недоимки, преступления, организацию общественных работ и т. д.) подкреплялись детальнейшей регламентацией жизни всех сословий. Одежда, прически, еда, размер и устройство жилища, материалы для его постройки, способы передвижения, формы публичного поведения и социальные роли были разработаны с пугающей детализацией. Японец проживал в регламентированном и предсказуемом пространстве — не только социальном, но и физическом. В этом пространстве частные дома, учреждения, магазины, театры, публичные дома, возделанные поля занимали раз и навсегда определенное властями и традицией место. Занятия были наследственными, местожительство — тоже. Для совершения путешествия требовалось разрешение властей. Люди не искали (не имели возможности искать) “лучшей доли” за морем, “пионерский” дух отсутствовал, степень оседлости была чрезвычайно высокой. Общий ритм жизни выстраивался из расчета на извечность существующих порядков, будущее время рассматривалось как предсказуемое. В 1836 году залезший в долги князь Сацума заключил с кредиторами соглашение, согласно которому завершение выплаты долга предусматривалось в 2085 году.

Обучение, осуществлявшееся в разветвленной сети частных школ (как для самураев, так и для простонародья), получивших особенное развитие со второй половины XVIII века, было направлено на усвоение того, что высшей добродетелью является безоговорочное послушание — главе семьи, старосте, уездному и городскому начальству, князю. Образцом послушания выступали самураи — главной добродетелью их неписаного кодекса чести (бусидо) была верность сюзерену. Сохранилось большое количество сочинений представителей всех сословий, которые свидетельствуют о том, что вопросам этики и этикета уделялось огромное внимание. Закрепленная на этикетном уровне предписанность социальных ролей в значительной степени ограничивала любые проявления поведения, направленного на подрыв основ порядка.

Образованность глубоко проникла в японское общество. Считается, что в середине XIX века грамотой в той или иной степени владело около 40 % мужчин и 15 % женщин. Что до самураев, то практически все они были грамотными. В связи с этим ксилографическое книгопечатание получило широкое распространение, в крупнейших городах действовали сотни библиотек.