Открытие Индии (сборник)

Окно было распахнуто настежь, занавески (ну, так и есть – одна прожжена; и дыра-то преогромная!) полоскал ветер, а на полу возле кровати, странно запрокинув голову, из-под которой расплывалась тёмная лужа, лежал человек.

То, что это труп, фрекен Бок поняла за мгновение до того, как жутко и страшно завыла псина Малыша…

* * *

– Это не я, не я! – плаксиво повторял Малыш, размазывая по лицу кровь и слёзы. От него как обычно пахло косметикой. Кремом каким-то, что ли? На полке в ванной стоял целый батальон недешёвых средств по уходу за кожей, принадлежащих фру Свантессон. Гели против морщин, маски от старения и солнечных лучей с УФ-фильтром и тому подобная продукция. Будь фрекен Бок мамашей Малыша, ей-ей отшлёпала бы, чтобы не переводил дорогущих притираний. Да и невместно мальчику мазать лицо, будто кокотка.

– Но мой дорогой… – Фрекен Бок изо всех сил пыталась сохранить хладнокровие, потому что знала: стоит ей лишь чуточку расслабиться, катастрофа тотчас приобретёт масштаб всешведской. Собственные истерики пугали её сильнее, чем угроза загрязнения мирового океана химическими отходами, русские ядерные подлодки во фьордах и даже новое появление сестры Фриды на ТВ. К счастью, сохранять выдержку ей покамест удавалось. Во всяком случае, девчонка – как её там, Гунилла, что ли? – льнула именно к ней; доверчиво, точно цыплёнок к надёжному материнскому боку. Тельце Гуниллы била крупная дрожь, но она, по крайней мере, не орала как резаная. Зато чёртов мальчишка ныл и ныл, не переставая. Фрекен Бок повысила голос:

– …Но мой дорогой, ведь это твоя мордашка и руки в крови. А горло несчастного разорвано так, что нельзя исключить применение зубов.

– Я объясню, я всё объясню. – Малыш приоткрыл рот, точно задыхаясь, и сделалось заметно, что передние резцы у него отсутствуют.

– Да уж постарайся, – смягчившись, сказала домоправительница: она вспомнила, как Малыш совсем недавно показывал ей спичечный коробок с выпавшими молочными зубами.

– Он уже лежал, когда я вошёл. Мы как раз прятки затеяли. Гунилла водила, поэтому сидела в ванной и считала до ста…

– До триста пятьдесят, – неприятным голосом уточнила девочка.

Малыш с видимым раздражением мотнул головой и продолжал, торопясь пуще прежнего:

– Я собирался залезть под кровать, а тут… Я обрадовался, что он опять прилетел. Думал, он вареньем облился. У меня в шкафу всегда скляночка вишнёвого для него припасена. Он ведь когда варенье видит, как сумасшедший сразу делается… Так потешно! Прямо из банки глотает, пинками не отгонишь (фрекен Бок поморщилась: ну и лексикон у нынешних деток). А как меня услышал, наверное, притворился, будто спит. Вот я и решил пощекотать. Ну, как будто разбужу. В бок пальцем ткнул – он молчок. Тогда я ка-ак в ухо подую. Перемазался сразу весь. Облизнулся, а оно… – у Малыша затряслись губы – …оно солёное. И Карлсон не смеётся-а-а…

Прямо из банки глотал, подумала фрекен Бок. Через край. А мальчик для него воровал. Омерзительно. Ох, правильно я с самого начала невзлюбила этого обжору. Она спросила:

– И часто ты… часто ты таскал для него варенье? Да прекрати же скулить! Ну, часто?

Малыш потупился.

– Постоянно, – с очевидным удовольствием наябедничала Гунилла.

– Заткнись, овца! – зло прошипел Малыш. – Сама, небось, когда с ним в Венский кафешантан играла, взбитые сливки притаскивала и миндаль в шоколаде. И сигареты папины. Вы не слушайте её, фрекен Бок. И не постоянно совсем. Только когда вишнёвое удавалось свиснуть.

– Или клубничное, – снова вклинилась Гунилла. Её порядком пугала перспектива обсуждать «Венский кафешантан», а особенно судьбу папиных сигарет, поэтому она решила нападать.

Малыш показал ей кулак. Девочка в отместку высунула язык. Фрекен Бок потрепала её по голове и проговорила с нажимом:

– И всё-таки, мне кажется, ты о чём-то умалчиваешь, мой дорогой.

– Но фрекен…

Она остановила его властным жестом.

– Посуди сам. Карлсон, как я понимаю, влетел в окно. До этого в квартире кроме нас троих никого не было, верно?

– Ещё был мой Бимбо, – сказал Малыш.

Гунилла на эти слова обидно засмеялась. Поневоле улыбнулась и домоправительница.

– Пусть так. Ты, твой пёс, Гунилла и я. Вот все, кто находились здесь. Так?

Роль мисс Марпл постепенно начинала ей нравиться. Рассудительность, логика, власть наконец – как раз то, что требуется взрослой женщине.

– Так, – тихо согласился мальчишка.

– С тех пор, как пришла Гунилла, дверь больше не отпиралась. Никто не входил. Я бы заметила. Теперь дальше. Первым делом я провела её сюда, в детскую. Никакими трупами тут и не пахло. Потом я вас покормила… впрочем, это к делу не относится. Вывод? Карлсона прикончили не ранее, чем час назад. И… – Фрекен Бок как-то враз нависла над детьми гигантской ледяной глыбой, – и выходит, сделал это кто-то из нас!

Малыш растерянно огляделся, словно надеясь отыскать настоящего преступника. Взгляд его остановился на раскрытом окне.

– А может, он прилетел ко мне раненый, в поисках помощи, не дождался, потерял сознание и умер?