Открытие Индии (сборник)

Если бы Николай не видел, какие отверстия способен проделывать своими полудюймовыми пулями кольт Тэссы, то решил бы, что это та же самая троица, которая осталась лежать на месте ночёвки. Только успевшая обзавестись за время разлуки страшенными тесаками наподобие серпов с длинными рукоятками.

Мужчины даже не успели вскочить с поваленной лесины, где мирно покуривали, когда Тэсса начала стрелять. «Фанданго» рявкнул дважды – и два долговязых оборванца обзавелись великолепной сквозной вентиляцией черепов. Третий раз револьвер щёлкнул впустую, потом ещё раз… Коперник успел подумать, что Тэсса зря при знакомстве демонстрировала ему возможности кольта, – как последний противник оказался рядом с нею. Женщина очень ловко уклонилась от размашистого удара серпом, попыталась провести подножку, но и враг был не лыком шит.

А затем… Коперник и сам толком не понял, что на него нашло. Гусарство какое-то. Адреналин ударил в голову. Дурацкое противопожарное ведро, уже опустевшее, всё ещё находилось при нём. То есть не совсем оно было опустевшим, в нём лежала злосчастная книжица про константы власти. Чёрт его знает, зачем Николай волок это ведро? Психология человека, похищенного чешуйчатой дамой с раздвоенным языком, золотым эполетом на лохматой шинели и вооруженной револьвером «Фанданго», отличается непредсказуемостью. Может быть, как талисман и последнее напоминание о «малой родине»? Так ведь не была Дикая Деревня ему родной, да и настоящим талисманом этот облупленный красный конус из толстой жести служить тоже никак не мог.

В общем, конструктор Николай Коперник хорошенько размахнулся и с воинственным криком «на тебе, сука!» врезал противнику Тэссы ведром по косматой башке. В аккурат по родимчику. Как уже говорилось, ведро было пустым, поэтому удар вышел не столь сокрушительным, как хотелось Николаю. Да и шевелюра у парня оказалась плотной, вроде кошмы. Долговязый пал на колено, зашипел и махнул своим оружием назад.

Ни защитится, не отскочить Коперник не сумел. Острие серпа вошло ему в бедро.

Примерно на два пальца.

От неожиданности Николай ухватился за рукоять серпа обеими руками и стал держать. Ему было не столько больно, сколько страшно, что лохматый окажется сильней и, грубо выдёргивая лезвие из раны, отхватит ему полноги. Боль тоже возникла, жуткая боль, но это было потом.

Долговязый молча потащил оружие на себя. Для своего роста и телосложения он был довольно слаб. Николай завыл.

Пока они, точно детишки, ссорящиеся из-за игрушки, тянули серп каждый в свою сторону, Тэсса спокойно перезарядила револьвер, приставила ствол к затылку верзилы и выстрелила. На лицо и грудь конструктору плеснуло горячим. Серп, резко отпущенный убитым, ещё глубже вошёл в ногу Коперника.

Он пискнул «ой, ё!» – и отключился.

* * *

А потом они плыли куда-то в лодке. Николай лежал на дне, на расстеленной лохматой шинели, а прекрасная нагая чешуйчатая Тэсса щипала из шинели корпию, жевала её и обкладывала полученной влажной массой рану Коперника. Она утверждала, что в слюне подобных ей существ содержится мощнейший антисептик и антибиотик, и что уже через неделю Николай станет как новенький. И тогда они сконструируют по безупречным ГОСТам маленький эдем. Это будет уютное местечко, пропорциональное, уравновешенное относительно всех мировых осей, максимально приспособленное для полнокровной жизни – и, разумеется, без бляйдов.

А мужественный Николай молча кривился от боли и убеждал себя в том, что обрушенная Тэссой на «кроличью нору» каменная глыба размером с малолитражку действительно способна стать надёжной преградой для желающих заполучить драгоценный комплект, состоящий из конструктора Коперника и «Полного перечня констант Власти».

И ещё в том, что Тэсса захочет когда-нибудь принять перед ним ту волнующую позу, что подобна элементу сакрального индийского танца.

Вечер масок, утро личин

На хрена нам враги, когда у нас есть такие друзья?

БГ

Вот именно.

Вчера был с компанией в бане. Среда, традиция, а традиции нарушать преступно. Заведение закрытое, для избранных, то есть тех, кто работает в нашем отделе, поэтому случайных людей там не встретишь. Неслучайные же делятся на два неравновеликих подотряда: производственники (беседы о работе, работе, работе и немного об автомобилях) – они в массе руководители нижнесреднего звена; и интеллектуалы (разговоры о культур-мультур и бабах, что в принципе одно и то же). Интеллектуалы – те с бору по сосенке. В основном, кому приходится на службе мозгами шевелить. Техническая интеллигенция. Каторжане умственного труда.

Я, понятно, вхожу в категорию «И», отчего разговоры производственников не выношу физически. Мне с них худо делается, тоска накатывает, хочется встать, подойти скользящим шагом ниндзя к самому говорливому антиподу и дать в. А потом спросить так, знаете, с горечью: «Что же это ты, паскудник, так твою разэдак!» – и дать повторно, для закрепления.