Открытие Индии (сборник)

Страшненькая Ванда жила на седьмом.

– Слушай, мне скучно, – сказал он, скроив на лице недвусмысленную улыбку пожирателя женщин. – Может, зайдёшь? Поболтаем.

Она молча кивнула и, как была, в халатике и тапочках, пошла за ним, будто привязанная. Алекс взял Ванду за руку и, поразительно легко треплясь о пустом, повёл, стараясь не смотреть в её сторону. Потому что глаза у Ванды были полны влагой и сияли.

В квартире он толкнул её на ковёр, перевернул на живот. Упёрся коленом в спину, намотал косу на кулак и потянул. Она с тоненьким стоном выгнулась. Обозначившиеся грудки были без разговоров больше Викиных оладышек. Алекс заскрипел зубами, выхватил из кармана ножницы и начал резать косу. Под корень. Девчонка испугалась – стон сменил тональность, но не прекратился. Ножницы были плохонькие, с пластиковыми колечками и одно из них почти сразу отломилось. Алекс выругался, развёл лезвия на полную ширину и принялся пилить неподатливую волосяную скрутку.

Когда коса наконец отделилась, он быстро и грубо сделал то, чего, собственно, ждала маленькая загипнотизированная дурнушка от этого визита. Сделал дважды, абсолютно не ощутив облегчения – в паху и после второго раза ломило по-прежнему. Потом он дал ей полотенце и так же за руку отвёл назад. Она несмело улыбалась.

– Увидимся, – через силу выдавил Алекс.

Парикмахерский салон, где принимали волосы, находился неподалеку. Алекс добежал до него, не успев даже промокнуть. Накрашенная тётка в голубом халате восхищённо прицокнула языком, взвесив платиновую змею на руке. Сняла жёлтое махровое колечко с кончика и бережно уложила косу на весы. Потом она ещё измеряла её матерчатым метром, что-то писала в журнале, а потом наконец выдала измаявшемуся Алексу деньги. Десять семьсот с мелочью!

– Заходите ещё.

– Непременно, – пообещал он.

* * *

Конечно, найденный легендарным Карабасом способ торможения н-метаморфоза был суррогатным – всего лишь поставленный с ног на голову катализ. Конечно, он действовал недолго и требовал ежедневной информационной подпитки. Ну и пусть – зато он действовал. Действовал!

А Алекс был теперь богат и мог позволить себе многое.

И толстенный дорогущий том со всеми «Гиперионами». И полного Толкина. И последнего Кинга. И… и… и… Но Вика была права, нельзя бесконечно барахтаться в лягушатнике. Взрослые мутанты закидываются взрослой мэйнстримной дурью. Германом.

Он купил сборник Гессе. А ещё Миллера, Павича и Набокова.

Выйдя из «Глобуса», сразу же раскрыл «Игру в бисер», впился глазами в латынь эпиграфа.

С непривычки его едва не вытошнило.

Он перескочил через две страницы.

Его начало рвать.

Первая встреча

У водителя было бесцветное будто обмылок лицо да огромный стальной перстень на левом мизинце – и больше ничего, что стоило бы упоминания. Пассажир, крепкий пожилой мужик настолько внегородского вида, что походил скорей не на человека, а на усаженный в автомобильное кресло еловый пень, похлопал его по локтю и потребовал:

– Выключи ты эту шарманку. «Лагеря… лагеря…» Тоже мне, кандальники. Ясно же, что не бывали они ни в каких лагерях. Хрипят, голосом играют, только мне-то слышно: так, прикидываются. А я не выношу, когда врут. С сердца воротит. Так что выключи.

– А вы, что – бывали? – оживился таксист. – В лагерях-то?

– Да вроде того. Только не в воровском, а в лечебно-трудовом. Ты уж, наверно, не помнишь, при Советах имелись. Алкоголиков в них лечили. Ударным трудом. Кто и там и там потёрся, говорили: точно та же зона. Вот один в один. Только в ЛТП перед сном ещё уколы садили. От любви к вину, понимаешь, здорово хорошие.

– И помогли укольчики-то? – Таксист, ухмыльнувшись, принялся нажимать кнопку приёмника. Наконец нашёл нечто подходящее и положил руку обратно на руль.

– Помогли, а как же. После «выписки» года два терпел. Потом по новой… Не, не, парень! – Пассажир покачал тяжёлой головой. – Это тоже не пойдёт. «Бум-бум-бум» да «бам-бам-бам». Десять минут послушаешь, дураком станешь. Думаешь, почему сейчас народ такой дёрганый стал? Из-за этого вот бумканья. Хороших-то песен нету теперь.

– Так ведь совсем скучно будет. До светофора-то вон сколько. Полчаса проторчим тут, не меньше.

– А ты лучше меня послушай. Я врать, как твои радио-шансоны, не буду. Расскажу про свою жизнь.

– Ну, валяйте, – обречённо сказал водитель. – Только повеселее чего-нибудь, чтоб не усыпить, хе-хе. Про баб там…