Открытие, которого не было

– Ну… Деловые ребята… Из «Бакин-банка»… От самого… – Малик понизил голос. – Гоглидзе…

Аркадий насторожился. О «Бакин-банке» он слышал. И кто такой Гоглидзе знал. Гурген Тимурович был известным московским предпринимателем и криминальным авторитетом. Вернее, сначала вторым, а, затем, первым.

– А зачем они приехали?

Малик отвел глаза в сторону:

– Ну, что они мне докладывают, что ли?

– Ты ж все равно что-то слышал… – уверенно произнес подполковник.

– Толик Эдисон вроде им нужен.

– Толик Эдисон? – удивился Аркадий.

– Вроде так.

– А зачем?

– Ну, какую-то штуку он придумал… – уставил глаза в потолок Малик.

– Какую?

– Да, я точно не знаю… Вова Чумаченко говорит, вроде взрыватель какой-то…

– Взрыватель? – насторожился подполковник.

– Вроде так… Прибор такой. Небольшой. Вроде калькулятора. Что хочешь на расстоянии подорвать может, без всякой взрывчатки… Хоть машину, хоть дом…

– Как же это так, без всякой взрывчатки?

– Мужики говорят. Само взрывается… Если на приборе кнопку нажать… Да, Эдисон он такой… Напридумывает, обыкновенной головой и не поймешь!

– И были эти деловые ребята у Эдисона?

– Да вроде еще нет. С Костей Штормом пока беседы ведут… Понятное дело, Косте ж неохота, наверное, такую штуку москвичам за спасибо отдавать… Толя-то на его территории живет, не в Москве! Так что, сначала они Константину Пантелеевичу должны заплатить…

– Дела… – озадаченно произнес Аркадий. – А говоришь, ничего не знаешь!

– Да, я не говорю… Просто не понял, что вам нужно… А так, что ж, я всегда… Вы же знаете, Аркадий Михайлович! Я могу идти?

– Иди. Спасибо, Малик. – задумчиво похвалил его Стеклов. – Молодец. – не забыл он воспитательный момент. – За квартал, чувствую, будет тебе от нас премия. И считай, что я не догадался, откуда ты клюквенную настойку берешь… Старое не отпускает?

– Как откуда?… – широко раскрыл черные глаза Керимов. – Что вы такое говорите, Аркадий Михайлович… У нас серьезный поставщик… Оптовая фирма, торгует напрямую с Ишимским винзаводом. – для убедительности начал разводить руками старший администратор.

– Да, ладно тебе… А то я Папасову продукцию по вкусу отличить не могу…

– Поверьте… Заводская упаковка… Напрямую… – продолжал убеждать Малик.

– Ладно! – махнул рукой подполковник. – Не пугайся. Я Папасову продукцию выше любой заводской ставлю. Натуральный фруктовый спирт. Тройная очистка… У меня к тебе по этому поводу претензий нет… Пока нет. – профессионально добавил он.

Освобожденный Малик направился к бару.

На низенькую сцену вышел маленький оркестр. Он играл здесь столько, сколько Аркадий себя помнил. Высокий худощавый, совсем седой саксофонист Егор Кащеев, полная тетя Клава с аккордеоном и некогда первая скрипка местного театра музыкальной комедии Семен Гликман.

Музыканты провели ладонями по своим инструментам, словно оживляя их после дневной спячки, и негромко заиграли мелодии далеких пятидесятых, когда казалось, что мир вообщем по-доброму относиться к человеку, но только почему-то считает необходимым это скрывать.

Подполковник налил себе из запотевшего графинчика рюмку клюквенной настойки, созданной на базе Папасова самогона, опрокинул в рот ледяной напиток и молодецки крякнул. Резко выдохнув, он подождал, пока ледяной шарик внутри него не превратиться в небольшой пожар и положил в рот острую утиную шкурку. Неторопливо прожевал ее, и еще раз крякнул, довольный уже совершенно.

Солнце катилось к закату, и небо за рекой наливалось нежным предвечерним золотом. В приоткрытое окно потянуло прохладой, запахом воды и путешествий.

Аркадий неторопливо обследовал взором открывающийся из окна вид. Недалеко от дебаркадера на песчаном берегу он увидел стоящего с удочкой Ивана Алексеевича Кальварского. Через мгновение к нему подошел Коля Саяпин и начал что-то говорить, разводя руками. Иван Алексеевич степенно кивал головой, не сводя взгляда с поплавка. Неожиданно он дернул удилище вверх, и в лучах заходящего солнца золотой монетой удачи сверкнула маленькая рыбка.

«Лещика, наверное, вытянул…» – подумал подполковник.

Посетителей в ресторане было не много. Пару человек за столиками в зале и кучка мужчин за стойкой бара. И лишь из-за вишневой плюшевой шторы, прикрывающей вход в отдельный, как его называли, «капитанский кабинет» доносились оживленные голоса: манящий женский смех и самодовольная мужская басовитая речь. Аркадию даже показалось, что там звучал голос подвыпившего Павла Сергеевича Папаса.

Должно быть, в «капитанском кабинете» отмечали какой-то праздник. Из-за вишневой шторы вынырнула женская фигура и, не глядя по сторонам, неторопливо прошествовала к выходу.

Это была Соня Кальварская.

Светлое платье, подчеркивало все выигрышные места ее достойной фигуры. Медсестра, видимо, решила подышать свежим воздухом.

Аркадия она не заметила. Проплывая мимо бара, Соня что-то сказала находящимся там мужчинам. Через некоторое время один из них, одетый в кожаную безрукавку, тоже отправился к выходу.

Расслабленный подполковник никак не связал два этих события. А зря.

7. Стычка