Открытие медлительности

В мае 1847 года небольшой отряд, состоявший из офицеров и матросов, отправился на разведку пешком: они вышли на Землю Короля Уильяма и добрались до устья Большой Рыбной реки. Побережье к западу отсюда было уже известно, Франклин сам составил карты двадцать пять лет назад. Когда отряд вернулся назад и доложил ему о результатах, его правая половина лица рассмеялась, а левая заплакала. Северо-Западный проход был найден. Из-за льдов он в самом деле был совершенно непригоден, о чем и без того все уже давно догадывались. Франклин дал понять, что хочет устроить праздник, и был праздник. Настоящий праздник, хотя один только этот день унес жизни трех человек. Все, кто остался в живых, снова преисполнились надежд.

Франклин показывал на карты и что-то лепетал, используя слова, выученные снова с таким большим трудом. Вытянутая шея, выпученные глаза — он выглядел как тогда, в детстве, когда мальчиком пытался забраться в повозку, которая вот-вот должна была отъехать. Но тому, кто говорит правильные вещи, не нужно выглядеть красавцем и некуда торопиться, ему отпущено время.

Прошло много часов, прежде чем Крозье и Фитцджеймс поняли, что хотел им сказать старик. Ровно через шесть недель им следовало выйти в путь, взяв с собою самых крепких и самых здоровых людей, чтобы попытаться добраться до лагеря охотников, или эскимосов, или индейцев и попросить о помощи. Именно через шесть недель — не сейчас, и не зимой, и уж ни в коем случае не следующей весной! Франклин знал, что олени выходят на поиск подножного корма к устью реки и случается это только поздним летом, значит, нужно поберечь силы и постараться их поймать.

Оба офицера переглянулись и поняли друг друга без слов: ни за что на свете они не оставят больного.

11-го июня 1847 года сэр Джон Франклин, контрадмирал Королевского флота, умер на шестьдесят втором году жизни от повторного апоплексического удара.

Чтобы устроить могилу, пришлось взорвать лед. Собрался экипаж, все сняли шляпы. Крозье прочитал молитву. Грянул ружейный залп, унесясь в морозное небо, затем гроб опустили в яму, утяжелив его лодочным якорем, и заполнили яму водой — она застыла в считаные часы и превратилась в гладкую надгробную плиту, будто сделанную из темного стекла.

— В добрый путь, — сказал Фитцджеймс среди всеобщего молчания.

Слова эти были не пустыми. Ибо дрейфующие льды наверняка увлекут за собою старого командира и он еще какое-то время пробудет в пути.

В 1848 году Адмиралтейство снарядило три поисковые экспедиции, одну из которых возглавил на удивление быстро поправившийся Джеймс Росс. Все три экспедиции искали значительно севернее — Росс прекрасно знал, что Франклин всю жизнь верил в существование открытого полярного моря. Они перезимовали во льдах и возвратились на следующий год, так ничего и не обнаружив. До 1850 года еще несколько судов были отправлены следом, они обошли весь Арктический архипелаг и составили точное картографическое описание каждого крупного острова. О Франклине им удалось выяснить только то, что он провел первую зиму на острове Бичи. Адмиралы решили прекратить поиски. Они готовы были сделать это уже в 1849 году, если бы не леди Франклин.

При шумном одобрении общественности Джейн всячески боролась за продолжение поисков пропавшего без вести супруга, используя при этом все имеющиеся в ее распоряжении средства: она пустила в ход все состояние, свое и Джона, и действовала где хитростью, где силой убеждения, где гневом, где насмешкой, прибегая по мере надобности к слезам, то настоящим, то разыгранным. Она сняла себе комнату в гостинице прямо напротив Адмиралтейства, чтобы быть поближе к своим противникам. Ее приходов уже боялись. Напрасно бюрократы пытались скрыться от нее. Джейн стала настоящим экспертом в области арктических исследований, поскольку досконально изучила все отчеты и к тому же обладала отменной памятью. Она вела переписку с президентом Соединенных Штатов, с русским царем, с щедрым нью-йоркским миллионером и сотней других влиятельных особ по всему свету, включая ведущих специалистов. Она отправилась на Шетландские острова, в Лервик, чтобы уговорить китобоев отправиться на Север для продолжения поисков. Ее речи неизменно находили отклик, бывалые моряки слушали ее с таким же энтузиазмом, с каким слушали ее дамы из общества садоводов-любителей, никто не мог перед ней устоять. Газеты пели хвалебные гимны героической супруге славного открывателя. На свои собственные средства она купила несколько кораблей и лично отобрала из множества добровольцев тех, что составили потом экипаж. Незадолго до своей смерти Джон Бэрроу сказал:

— Вот кто может меня заменить!

То, что по неписаным и писаным законам не позволялось ни единой женщине на свете, включая королеву, позволялось Джейн: она проявляла энергию и выступала один на один против мужчин. Впрочем, они шли ей навстречу — в конце концов, речь шла о поисках супруга и ста тридцати членах экипажа, пропавших во льдах Арктики.