Открытие природы

Торо выстроил крытое дранкой жилище собственными руками{1559}. В домике площадью 10×15 футов было по окошку с каждой стороны и очаг с маленькой плитой – обогревать комнату. У него была кровать, маленький деревянный столик и три стула. Сидя на крыльце, он видел легкую рябь на поверхности пруда, мерцающую на солнце. Торо называл пруд «глазом земли», который, замерзая зимой, «смыкает свои веки»{1560}. Береговая линия пруда составляла меньше пары миль. По крутому берегу росли высокие веймутовы сосны, зеленеющие длинными пучками игл, орехи и дубы – как «хилые ресницы, опушившие его»{1561}. Весной лес покрывался ковром хрупких цветов, и в мае красовалась своими цветами в форме колокольчиков голубика{1562}. Наступление лета знаменовалось яркой желтизной золотарника, и сумах добавлял своего красного к осени. Зимой, когда снег заглушал звуки, Торо ходил по следам кроликов и птиц. Осенью он шуршал в лесу грудами опавшей листвы, создавая как можно больше шума и громко распевая песни{1563}. Он наблюдал, слушал и бродил. Он петлял по отлогой местности вокруг Уолденского пруда и стал исследователем, называя места, как если бы был первооткрывателем: холм Несчастье, аллея Дроздов, скала Синей Цапли и тому подобное{1564}.

Впоследствии на основе этих двух лет жизни в своей хижине Торо создаст один из шедевров американской литературы о природе – «Уолден, или Жизнь в лесу», изданный в 1854 г., через семь лет после возвращения автора в Конкорд. Книга давалась Торо с большим трудом и стала тем «Уолденом», который мы знаем, когда он открыл в «Космосе» Гумбольдта новый мир. Взгляд Гумбольдта на природу придал Торо уверенности в переплетении науки и поэзии. «Собранные поэтом факты сеются потом как крылатые семена правды», – написал Торо позднее{1565}. «Уолден» был ответом Торо на «Космос».

Торо родился в июле 1817 г. Его отец был купцом, делал карандаши и с трудом добывал хлеб насущный. Жили они в Конкорде, бойком городке с 2000 жителей в 15 милях к западу от Бостона. Торо рос робким мальчиком, предпочитавшим одиночество{1566}. Когда его одноклассники играли в шумные игры, он стоял в сторонке, потупив взор в землю, – вечно высматривая какой-нибудь листок или насекомое{1567}. Он не пользовался популярностью среди сверстников из-за своей нелюдимости, и они звали его «большой грамотей с большим носом». Карабкаясь на деревья по-беличьи, он чувствовал себя под открытым небом как дома{1568}.

В 16 лет Торо поступил в Гарвардский университет, находившийся в 10 милях юго-восточнее Конкорда{1569}. Там он изучал греческий, латынь и современные языки, включая немецкий, а также математику, историю и философию. Он не вылезал из библиотеки и отдавал предпочтение рассказам путешественников, грезя о дальних странах.

После выпуска в 1837 г. Торо вернулся в Конкорд, где некоторое время работал учителем и помогал отцу на карандашной фабрике. Там же, в Конкорде, Торо познакомился с прозаиком и поэтом Ральфом Уолдо Эмерсоном, переехавшим туда тремя годами раньше. Эмерсон был старше Торо на 14 лет и поощрял его писать, пускал его в свою богатую библиотеку[40]{1570}. Именно на участке Эмерсона на Уолденском пруду Торо построил свою маленькую хижину. В то время он оплакивал своего единственного брата Джона, умершего у него на руках от столбняка. Торо так подкосила безвременная смерть Джона, что от переживаний у него даже развились схожие симптомы той болезни: сжатие челюстей и мышечные судороги{1571}. Он чувствовал себя «увядшим листом»{1572} – жалким, никчемным и таким опустошенным, что друг посоветовал: «Построй себе хижину и там ешь себя поедом. Я не вижу другого выбора, ты безнадежен»{1573}.

Хижина Торо у Уолденского пруда. Рисунок на обложке книги «Уолден»

Торо помогла природа. Завядший цветок не стоит оплакивать, говорил он Эмерсону, как и толстые слои гниющих осенних листьев лесной подстилки, потому что в следующем году все опять вернется к жизни. Смерть – часть природного цикла и «признак здоровья и силы природы»{1574}. «Живущий среди природы не может по-настоящему страдать черной меланхолией», – сказал Торо, пытаясь осознать мир вокруг себя и внутри себя пребыванием на природе{1575}.