Открытие себя

Юношей Корень служил во флоте; его не раз будили заступать на вахту. Тоже можно было не сомневаться, что предшественник отдежурил положенные часы. А теперь… Он тщательно обтерся полотенцем, достал одежду, начал одеваться – а тело все еще ждало удара в 80 g. Дикое противоречие между ощущениями и сознанием. «Ты лишь несколько минут назад залез в контейнер, – доказывали чувства. – Ты вдохнул полной грудью, окунулся и ждал, пока сработают генераторы. Ты подумал даже, что лучше бы их включать кнопкой из бака…

Выходит, ты начал думать это сто двадцать часов назад, а закончил сейчас, после размораживания! Ты же едва не задохнулся…»

Он растерянно пригладил мокрые волосы. Вроде все так… но между ощущениями «до» и «после» не было разрыва. За это время должно произойти много событий: астронавигатор запустил двигатели на форсаж, из дюз вырвались многокилометровые столбы белого огня. Огромная тяга погасила скорость в 0,8 от световой да еще придала кораблю противоположную, в сторону Солнца. (По Бруно, это одно и то же, но по расходу топлива, наверно, нет.) «Буревестник» пролетел в обратном направлении почти все расстояние, на которое они до этого убили многие годы. Потом астронавигатор переключил двигатели в режим малой тяги, цикл форсажа кончился.

«Кончился? А если он еще не начался? Ведь чувствам тоже надо верить, иначе зачем они… Самодеятельный автомат мог не сработать или пробудил меня сразу же. Импульсы счетной схемы те же шестеренки: где-то „зацепилось“ не так – и выскочило сразу заданное конечное число. Тогда…»

Его будто по голове ударило. Цикл форсажа в самом деле может начаться вот-вот. Тогда у него оставалось на все про все минут пятнадцать. Истратил до погружения пять да сейчас на эту пси-маету столько же. Еще через пять минут его тело станет весить тонн пятьдесят – и недолго проживет. За дело!

Капитан действовал быстро и четко: заморозил воду в своем контейнере, выключил электромагнит, откатил, вкатил под антенны генераторов контейнер Летье, снова включил электромагнит и снова установил на том автомате выдержку «120 часов».

Все. Теперь в случае чего Тони разбудит остальных.

Отошел к стене. Тело ждало удара. На всякий случай попрощался с жизнью.

«Эх, как все не так получилось!..» Было не страшно – досадно.

Прошло не менее пяти минут. Отсек и весь корабль по-прежнему обнимала тишина; в ней чуть слышно пикал счетчик автомата. Значит?..

Он с опаской, все еще ожидая форсажа, поднялся в отсек управления. Световые цифры астрокалендаря показывали «3657» – три тысячи шестьсот пятьдесят седьмой день полета. А было «3652». Синяя риска на шкале индикатора скоростей стояла влево от нуля (влево, в другую сторону!) против отметки «0,31c».

Включил на большом экране маршрутную карту: там две линии накладывались, общая была явно толще, чем прежде. «Значит?..» – Корень начал чувствовать себя дураком.

«А если и эти приборы врут? – обожгла мысль. – Вспомни, как ты был уверен, что приборы показывают не тот снос. Может, еще какой-то фокус от этой Г-1830».

– Нет, так можно и умом тронуться… – Капитан поднялся в носовую обсерваторию. За прозрачным куполом впереди по курсу ярким накалом пылали созвездия Скорпиона, Стрельца, Змееносца – те, что прежде из-за спектрального сдвига удаления были сплошь тусклы и красноваты. Неподалеку от Антареса и затмевая его сияла белая звезда. Солнце.

Для полного успокоения он измерил скорость по эффекту Доплера: 96 тысяч километров в секунду в направлении на свое светило. Все правильно.

3

Корень вернулся в анабиозный отсек. Пробудив команду, он рассказал о своих переживаниях и панических действиях.

– Надо управлять автоматикой из последнего контейнера, – сердито заключил он. – И крупно показывать счет времени. А то не поймешь: минули секунды или месяцы.

– Да-а… – протянул Летье, натягивая штаны; и вдруг, пораженный мыслью, застыл на одной ноге. – Послушайте! А если бы мы не тормозили от субсветовой, а неподвижно висели в пространстве?

– Неподвижно относительно чего? – уточнил Аскер. – Все тела во Вселенной двигаются.

– Ну… если бы двигались, как и другие тела в Галактике, с малой скоростью, десятки километров в секунду, или там сотни… и не было бы часов и приборов. Смогли бы мы определить, сколько пролежали в анабиозе: пятьдесят минут или пятьдесят лет?

– Боюсь, что нет, – покачал головой физик. – Вот тысячи лет мы заметили бы – по смещению звезд в созвездиях.

– А если бы, – Тони натянул штанину, стал на две ноги, – мы находились в межгалактическом пространстве, в тысячах парсек от галактик. Как тогда?

– Тогда смогли бы различать промежутки времени в миллионы лет, не мельче.

– То есть практически не заметили бы совсем течения времени?

– Вывод: нельзя заметить то, чего нет! – поднял палец Бруно.

– Если бы да кабы… – не без досады сказал Корень. – Хватит перекабыльствовать. Есть ли время, нет ли – у нас его сейчас действительно в обрез. А дел много.

4

Отсек управления теперь остался единственным более или менее пристойным помещением на корабле. Все собрались там – и чувствовали себя как на вокзале.