Открытие ведьм

Меня обмотали невероятным количеством марли – из-за воздействия наркотика я наблюдала за этим как бы со стороны. Но когда Мэтью стал рыться в своем саквояже и говорить что-то про швы, отрешенности как не бывало. Ребенком я нечаянно наткнулась бедром на длинную вилку, на которой жарят маршмэллоу, и месяцами потом мучилась кошмарами. Тогда тоже накладывали швы. Я рассказала об этом Мэтью, но он не смягчился:

– Порез на руке придется зашить, иначе не заживет.

Пока меня одевали, Мэтью пил вино, держа бокал дрожащими пальцами. Ни одна из моих вещей не застегивалась спереди, поэтому Марта притащила снизу охапку одежды и меня облачили в одну из рубашек Мэтью. Она болталась на мне, зато была приятной на ощупь. Сверху осторожно надели его же черный кашемировый кардиган. Черные брюки стретч завершили туалет, и Мэтью усадил меня на диван, в подушки.

– Переоденься, – сказала Марта, подтолкнув его к ванной.

Он принял душ, вышел к нам в чистых брюках, подсушил у огня волосы и надел все остальное.

– Ничего, если я схожу вниз на минутку? Изабо и Марта побудут с тобой.

Я кивнула, решив, что он хочет поговорить с братом. Действие морфина еще не прошло.

Изабо то и дело бормотала себе под нос на каком-то неведомом языке, не окситанском и не французском. Марта суетилась вокруг меня. Они убрали из комнаты почти все мои окровавленные лохмотья, и тут пришел Мэтью. Рядом с ним трусили, высунув языки, Фаллон и Гектор.

– Собакам не место в доме, – выговорила ему Изабо.

Псы с интересом переводили взгляд с нее на Мэтью. Тот прищелкнул пальцами, показал на пол, и они улеглись, обратив морды ко мне.

– Они останутся с Дианой, пока мы не уедем.

Изабо вздохнула, но спорить не стала.

Мэтью положил мои ноги себе на колени. Марта подала ему вино, а мне кружку с чаем, а потом они с Изабо ушли.

Морфин и ласковые пальцы Мэтью погрузили меня в полудрему. Я перебирала в памяти все, что произошло, пытаясь отделить реальное от воображаемого. Видела ли я в каменном мешке призрак матери или просто вспоминала то, что она мне говорила перед поездкой в Африку? Может быть, воображение помогало мне бороться со стрессом?

– Что с тобой, ma lionne?[59] – спросил Мэтью, когда я нахмурилась. – Тебе больно?

– Нет, просто задумалась. – Постепенно я выбиралась из тумана на твердую землю. – Как называется то место?

– Ла-Пьер. Это старый замок, где давно никто не живет.

– Я познакомилась с Гербертом. – Мысли скакали, не желая задерживаться на чем-то одном.

– Он там был? – замер Мэтью.

– Недолго. Они с Доменико ждали нас в замке, но Сату их прогнала.

– Он к тебе прикасался?

– Один раз, к щеке, – вздрогнула я. – Рукопись когда-то была у него – он хвастался, что привез ее из Испании. Когда выяснилось, что она заколдована, он подчинил себе какую-то колдунью, надеясь, что та сумеет снять чары.

– Не расскажешь, что с тобой было?

И я рассказала, хотя сначала мне казалось, что все слишком свежо и еще не время. На том месте, где Сату пыталась вскрыть меня и отыскать спрятанную магию, Мэтью пересел так, чтобы я вместо подушек опиралась на него.

Рассказ скоро прервался слезами. Откровения Сату на его счет не вызвали у Мэтью никаких заметных эмоций, и он ни о чем не спрашивал – даже когда дело дошло до матери и до яблони, чьи корни ползли по каменным плитам Ла-Пьера.

Я умолчала об отце, о сказках и о том, как бежала через поле за домом Сары. С этим можно и повременить – главное, что начало положено.

– Что будем делать теперь? – спросила я. – Нельзя допустить, чтобы Конгрегация взялась за Сару и Эм – или за Изабо с Мартой.

– Это зависит от тебя. Если ты скажешь, что с тебя довольно, я все пойму.

Я повернула голову, но он смотрел в темное окно, а не на меня.

– Ты сказал, что наш брак заключен на всю жизнь.

– Мои чувства к тебе останутся неизменными, но ты – другое дело. Ты не вампир. После того, что случилось с тобой сегодня… Если ты стала иначе ко мне относиться, только скажи.

– Нет, не стала. Даже Сату при всех своих стараниях ничего не добилась. Моя мать, когда я взлетала к тебе из темницы, твердо сказала, что ты тот самый, кого я ждала.

Не совсем так – она сказала «тот самый, кого мы ждали», но я утаила это, не понимая, что она имела в виду.

Мэтью запрокинул мне голову и всмотрелся в мое лицо:

– Ты уверена?

– Абсолютно.

Его страдальческая гримаса немного разгладилась. Мэтью хотел поцеловать меня, но раздумал.

– Губы – единственное, что у меня не болит, – заверила я.

Хотелось убедиться, что не каждый, кто к тебе прикасается, причиняет боль.

Его рот приник к моему. Аромат гвоздики смыл память о Ла-Пьере. На миг я забылась в объятиях вампира, но тут же встрепенулась:

– Так что же дальше?

– Изабо права, нужно ехать к тебе домой. Вампиры не помогут тебе овладеть магией, а колдуны не оставят в покое.

– Когда отправляемся?

Моя покорность, зародившаяся после Ла-Пьера, явно застала Мэтью врасплох.

– Полетим с Болдуином на вертолете в Лион. Его самолет уже заправлен и ждет нас. Сату и другие колдуны из Конгрегации непременно вернутся сюда – не сразу, но вернутся.

– А Изабо с Мартой не опасно оставаться здесь без тебя?