Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей (первое издание)

Не стоит рассказывать о том, как пришли домой Петькина мать с бабкой Аленой, не стоит рассказывать, что говорили они. Тем более, не стоит упоминать, как где-то случайно мелькнула в разговоре фраза о тонкой сыромятной коже, и о других такого же рода второстепенных намеках. Не стоит перечислять, сколько чего съели путешественники в продолжение этой беседы и после нее. Во всяком случае, сначала они заверили, что чувствуют себя прекрасно и есть не хотят совсем. А потом как-то так случилось, что появлялись на столе кринки с молоком и вскоре убирались пустыми, появлялось, чтобы вдруг исчезнуть, сало. Петька мог бы поклясться, что в продолжение нескольких минут он даже видел перед собой огромный кусок мяса на столе. Мясо тоже исчезло. Это очень походило на сказку со всякими там волшебствами. Когда главное из того, что ей хотелось оказать, Петькина мать высказала, она стала к плите, взяла в руки огромную кастрюлю с жидким тестом, черпак и стала один за другим перекидывать на сковороде блины. А бабка Алена подхватывала их и несла к столу, чтобы положить на тарелку рядом с миской холодной сметаны… Блины Петькина мать пекла, бабка Алена их носила, чтобы положить на тарелку, а на тарелке их, как в сказке, не было. Потом и сметана кончилась.

Потом прибежала радостная и расстроенная Валентина Сергеевна.

Путешественники насупились.

Одно дело, когда бежит посмотреть на тебя Колька тетки Татьянин или даже Мишка, другое дело, когда это учительница. Тут уж как-то немножко даже неудобно.

Валентина Сергеевна так запыхалась, что первые несколько минут, раскрасневшаяся вся, только головой качала, глядя на героев дня. Потом заговорила — быстро-быстро:

— Вы их не ругайте, ради бога, Алена Дмитриевна! Настасья Федоровна! Не надо. Они больше не сделают ничего такого! Правда, мальчики? Не надо. — Друзья приободрились. — Мы все вместе обдумаем, как нам лето спланировать. Наш учитель физкультуры ничем не хочет заниматься! Мы сами. Обдумаем однодневный поход! Решим, когда будем читать книги! Приключенческие будем читать!

Петька с грустью поглядел на Никиту, невольно вспомнив «Тайны женского очарования», — чтения с Петьки уже достаточно на лето.

— Будем разучивать песни! — продолжала Валентина Сергеевна.

Теперь загрустил Никита. Если бы «Черного ворона» разучивать…

— Самодеятельность организуем!

Словом, Валентина Сергеевна придумала столько культурных мероприятий на лето, что и каникул могло не хватить.

Друзья вежливо поддакивали учительнице, поскольку она явно переволновалась за них. В эти минуты они были согласны на все: и петь «Эй, пионер, всегда будь готов!..» вместо «Черного ворона», и рассказывать на рагозинской сцене стихи про «весну-проказницу», вместо того чтобы поймать и как следует вздуть Ваську-малыгу за Петькины штаны, и под барабан шагать в поход к Марковым горам, вместо того чтобы ползком, ужами пробираться в камышах через болото.

Потом, успокоившись немного, Валентина Сергеевна расспрашивала их о путешествии. На некоторые вопросы друзья отвечали ей туманно. Рассказали про женщину-лесника, про Сашу-пасечника, про мироеда Прокопку, у которого жена в батраках, про убийство.

Петькина мать и бабка Алена из вежливости ушли на кухню.

Выслушав друзей, Валентина Сергеевна внимательно поглядела на них и сказала:

— Мальчики, вы что-то скрываете от меня!

Никита почесал затылок, Петька подергал себя за чуб.

— Что за жесты, мальчики!.. Ведь я верно угадала?

Друзья переглянулись.

— Тайна это, Валентина Сергеевна! — признался Никита.

Валентина Сергеевна долго думала, глядя на них, потом обрадовалась чему-то:

— Хорошо! Раз тайна, значит, тайна. Но обещайте мне, что вы больше ничего такого не предпримете, не поставив меня в известность. А надумаете куда идти — возьмёте меня с собой. Ладно? Слово. — И протянула руку, совсем как Светка.

Петька дрогнул, но руку учительницы пожал.

Эпоха первого путешествия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба завершена

Валентина Сергеевна французским языком не владела — это путешественникам было известно точно. Бабка Алена знала все, что совершилось в мире за последние несколько тысяч лет, но французского языка тоже не знала. К самому председателю и то бесполезно было обращаться.

Но теперь они уже имели некоторый опыт переписки и с самого начала были убеждены, что найдут переводчика в Москве.

Открыть свою тайну Валентине Сергеевне они не решились потому, что думали: вдруг и эта библия, и ветряная мельница, и могила — случайные совпадения. Вдруг все их розыски окажутся напрасными?.. Засмеют в деревне! Тот же Малыга… Тот же Мишка… То есть для себя они были твердо убеждены, что ищут не напрасно. А для Валентины Сергеевны думали: «Вдруг…»

Они написали в Академию наук.

Написали так: