Открытия, войны, странствия адмирал-генералиссимуса и его начальника штаба на воде, на земле и под землей (первое издание)

А когда пришла в нормальное состояние круглая Никитина голова, продолжили ныряния. Сначала прыгали по очереди, как до перерыва, потом поныряли вместе — кто пробудет под водой дольше, но раз столкнулись у самой воды и решили, из предосторожности, парным нырянием больше не заниматься.

После шестидесятого нырка оба с трудом вскарабкались на обрыв, и, так как сил отползти от обрыва уже не было, минут пять они так и лежали друг против друга на краю обрыва, моргая покрасневшими от воды глазами и глубоко дыша через широко открытые рты.

Впрочем, настроение у обоих было при этом отличное: все пока шло по намеченной программе, и первое испытание они выдержали.

Да и вообще, великое это дело — закалка! Если после физзарядки они готовы были встретиться с любым из противников один на один, отдышавшись после ныряния, каждый из них почувствовал себя готовым на рукопашную с любыми двумя соперниками: нет, не с Мишкой и Владькой одновременно, но, к примеру, с Владькой и Семкой Нефедовым сразу.

Необходимо было выполнять следующий пункт дневной программы.

Быстрота, меткость, выдержка

Примерно пять километров сильно пересеченной местности — это если бежать по берегу Туры до Курдюковки и обратно. На двух с половиной километрах в одном направлении нужно было пересечь шесть оврагов, дважды — заросли тальника, одно болото, три старицы — одну по колено в воде, две другие — вплавь.

Никита воткнул в землю на берегу ровную обструганную палочку, чтобы по солнечной тени определять примерные успехи каждодневного пробега.

Одежду спрятали в траве. Луки надели за спины, повязали на голые животы ремни и сунули за них стрелы.

Никита отметил исходное положение тени от своих солнечных часов, и быстрым-быстрым маршем тронулись в сторону Курдюковки.

Сначала шли, как уговаривались, быстрым маршем: вдох-выдох, вдох-выдох, а потом все быстрей, быстрей и побежали — не в полную силу, но почти.

Заметили невдалеке рядом с Семкой Нефедовым Мишку — сознательно не обратили внимания. Пускай противник шпионит. Бежали плечо в плечо, сосредоточенные, молчаливые. Первый овраг преодолели, скатившись кубарем на глинистое дно и быстро вскарабкавшись по противоположному склону, второй — узкий — преодолели в прыжке. Продираясь сквозь тальник, Петька сильно расцарапал плечо, но, не останавливаясь, пришлепнул рану листком подорожника и замазал сверху коричневой глиной.

Из болота выбрались до подбородков заляпанные тухлой жижей, даже головастики шныряли по телу, но, переплывая с луками в поднятых руках старицу, обмылись.

На обратном пути вынуждены были с бега перейти на шаг, но все же, когда возвратились к исходному рубежу, тень солнечных часов описала за время их отсутствия сравнительно небольшой угол. Никита разыскал в куче хвороста рогатулинку, равную углу отклонения тени, и спрятал ее в карман штанов: завтра надо бежать так, чтобы солнечный угол оказался меньше рогатулины.

Крепко запыхались оба, но, чувствуя наблюдение за собой, не легли, чтобы отдохнуть, а молча посидели у колышка часок. Молчание также диктовалось необходимостью: пусть противник теряется в догадках.

В новые странствия они выйдут трижды уверенные в собственных силах: есть они сегодня вовсе не ели, пить, кроме той воды, что наглотались во время купанья, — не пили, выносливость проверили, быстроту начали отрабатывать, оставалось потренироваться в меткости. Никита нарисовал на ближайшей сосне круг, примерно с собственную голову, отмерил пятнадцать шагов вдоль берега, и Петька занял исходную позицию. Стрела его с двумя петушиными перьями в хвосте описала правильную дугу и задрожала, воткнувшись в круг около самого края его. Петька поморщился, недовольный, и отошел в сторону. Никита занял его место, спокойно оттянул тетиву, спокойно спустил ее, чуть наклонясь вперед. Стрела его задрожала у противоположной кромки круга. Никита тоже пошевелил бровями, недовольный. Робин Гуд стрелял, конечно, лучше. Правда, у Робин Гуда был фабричный лук, то есть сделанный мастерами, а они свои луки гнули сами. И у Робин Гуда была тетива из жил, а Никите и Петьке достать жил было негде, тетиву они вили из конского волоса, как и леску для удочек.

Стреляли они долго, так что привлеченный их упорными упражнениями противник шаг за шагом приближался: все ближе и наконец уселся на траве шагах в десяти от них.

Никита и Петька молча выдергивали свои стрелы из дерева, молча отходили на исходную позицию, молча стреляли…

Загадка муравейников

Когда Петька убедился, что Семка и Мишка достаточно нагляделись на его и Никитину меткость, Петька закинул лук за спину. Никита тоже закинул. Оглядели стрелы. Наконечники могли выдержать еще сколько угодно выстрелов. Только оперение слегка потрепалось. Достали из травы штаны и майки, оделись. И так как основная программа первой половины дня была на этом исчерпана, присели на траве, внимательно разглядывая исколотый стрелами круг на красноватой коре сосны.