Открыто сердце (СИ)

Много позже Чипатиак поймет, что индеец дал ему выпить макового молока и проявил, таким образом, необычайное милосердие. Конечно, боль была, но она не поглотила все естество ребенка и не выпила все жизненные соки.

Старый индеец достал бритву, обрил голову ребенка с правой стороны, затем извлек из-за пазухи молоток и бутылочку со снадобьем, посыпал голову ребенка порошком из пепла и зеленой плесени и приступил к процедуре. Достав острый нож из огромного своего кармана, он протер его этим же порошком и нанес первый разрез со стороны правой височной области, затем добравшись, наконец, до костей черепа, преодолев преграду из мягких тканей, он поднес молоток голове ребенка и ударил, создав отверстие в черепе.

– Окно в мир готово! – довольно произнес индеец, глядя на истекающего кровью ребенка.

Затем, }зашив рану, вновь посыпал голову порошком и полил еще какой-то клейкой жидкостью, а затем стал произносить молитвы и плясать вокруг.

– Мое имя – Чипатиак,– сказал индеец, – запомни его.

Когда ребенок, наконец, проснулся, оказалось, что прошло четыре дня, что чувствует он себя неплохо, и, вскочив с кровати, сразу же потрогал голову и, к удивлению огромному своему, не обнаружил шрама.

– А где же индеец? Старый Чипатиак? – спросил он.

– Арно! Милый мой! – воскликнула испуганно его бедная матушка! – здесь не было никаких индейцев! Ты упал с дерева и уснул!

Повисло долгое молчание, по истечении которого маленький Арно уж чересчур серьезно для своего возраста сказал: «С сего дня именуйте меня Чипатиак!»

А вечером, перед самым сном, он обнаружил у изголовья кровати своей маленький уродливый черный камень.

«Камень глупости!» – понял он. – Значит… это все… правда!

Вот такой вот историей поделился наш старый друг с Отто Заксом, одновременно и впечатлив его, и посадив семена сомнений о здравости своего рассудка в благодатную почву неизменного скептицизма Отто.