Повисло молчание. Марин глубоко вздохнула, но не издала ни звука.
— Я дал тебе шанс, — начал Морган.
— Я хочу стать лучше, — резко выпалила девушка. — Пожалуйста, научите меня. Я считаю, что готова!
— Ты считаешь, — медленно, словно он разговаривает с умственно отсталой, спросил Король, — что ты готова?
— Так и есть. Я не подведу! — быстро и себе под нос буркнула невероятно смущенная девушка.
И, неожиданно не только для девушки, но и для себя самого, Морган расхохотался.
— Какое поразительное воодушевление. Жду тебя у озера после заката.
Марин не любили в лагере. Она очень отличалась от других — жизнь не заставила ее страдать, не оклеймила ее печатью голода и лишений, а напротив — наградила изящностью, красотой и добрым кротким нравом. Дочь богатого русского дворянина Акулова, Марин была образованна, играла на клавесине, была обучена грамоте и каллиграфии.
Ее не любили в военном лагере, но ее обожал народ Королевства. Поэтому Морган и выбрал ее — их самопровозглашенному государству требовалась настоящая королева — красивая и добрая. Да и не помешало бы финансирование со стороны господина Акулова, который задолжал как-то раз Моргану желание.
Нужна была Королева, которая была бы воплощением новой эпохи, новой жизни для всех этих людей, когда-то отвергнутых обществом. Что может быть отраднее для уродства, чем похвала красоты? К тому же, Морган называл их всех семьей, а семье нужна была мать. И день изо дня, под аплодисменты толпы, Марин обнимала калек, беседовала с умалишенными и безропотно целовала лица прокаженных, пред тем смазав губы хаульмугровым маслом по совету старого мудрого Ч и.