Открытое окно

– В Эрфурте, – сказал я, – как явствует из телефонного справочника, есть четыре филателистических магазина. Один государственный, и, если там та же оперативность, что и у нас, они могут ничего не знать. Остальные три – частные. Думаю, через них нетрудно будет найти обладателя «Десяти краковских крон». Конечно, только от его доброй воли зависит, захочет ли он назвать человека, с которым вел переговоры в Варшаве, назвать того, кому он писал и кто по его поручению ходил к убитому коллекционеру, чтобы осмотреть старые марки Саксонии.

– Ясно. В Варшаве тратить время на поиски бесполезно. Дашь оттуда телеграмму, а мы здесь, на месте, возьмем кого нужно, – закончил дискуссию мой поистине бесценный шеф.

Поиски Посла в Клубе филателистов, где я еще никого не знаю, или с помощью Филателистического агентства были заранее обречены на неудачу. Во-первых, не было точного описания внешности Посла. Предпринимать какие-либо шаги в Варшаве при таком положении дел было рискованно: можно спугнуть убийцу. Этого я опасался. А заход с другой стороны, из Эрфурта, сулил немалую надежду, для преступника это было совершенно неожиданным.

Я умылся и сел за стол.

– Ты не будешь сердиться? – спросила мама, ставя передо мной молоко и тарелку с молодым картофелем.

– Ты что-нибудь опять натворила, мама?

– Я? Да ничего особенного. Оказалась случайно в Старом Мясте и зашла к этой симпатичной блондинке…

– К какой блондинке?

– Ну, в филателистическом магазине. Ты ведешь дело о марках и не мог сообразить! – заметила мама.

Я отставил тарелку.

– Ага! Наверняка ты что-то купила. Без этого, конечно, не обошлось. Это, наверно, и есть твоя тайна?

– Ты угадал. Я купила два кляссера. Один тебе и другой себе… – Мама ждала моей реакции.

– Ха!.. А я было подумал, что-то случилось!

Смущение моей дорогой мамочки привело меня в хорошее настроение.

– Завтра, если не ошибаюсь, воскресенье. И так как у нас теперь есть кляссеры, не мешало бы нам выбраться в Клуб филателистов.

– Знаешь, я решила собирать… марки с цветами, – поделилась со мной мама. – Ведь цветы – мое давнее увлечение, я все время по ним тоскую.

Мама когда-то работала в городском саду.

– Если ты считаешь, что это подходящее занятие для матери офицера Главного управления милиции, то я не возражаю.

Я считал, что наш совместный выход в Клуб никоим образом не нарушит моих планов. «Купишь не купишь, а прицениться можно», – говорит старая присказка.

В воскресенье в десять часов утра мы с мамой переступили порог Клуба филателистов. Несмотря на воскресный день и прекрасную солнечную погоду, которая манит людей за город, в зале клуба, полном табачного дыма, было многолюдно и шумно.

«Научно-исследовательская комиссия», – гласила огромная вывеска над большим столом, где двое филателистов изучали сквозь лупу предмет обмена. Один из них – профессор университета, другой – известный физиолог.

«Комиссионная продажа» – гласила вывеска над двумя другими столами… Рядом со школьником и маленькой Девочкой копался в тетрадях с марками министр. Встретил я там недавно вышедшего на волю рецидивиста, который меня не узнал или делал вид, что не узнает. Вертелись в толпе несколько знакомых врачей и адвокатов. В глубине зала толпились офицеры, студенты, железнодорожники, государственные служащие. Естественно, среди них не мог не быть и майор Ковальский.

В этот момент кто-то очень похожий на Ковальского преградил нам путь.

– Ба! Кого я вижу? – воскликнул он. – Ты что, Глеб, собираешься покупать, менять или продавать? Что тебя вообще интересует?

Он совершенно не имел ничего общего с тем майором Ковальским, которого я ежедневно встречал в своем управлении. Передо мной стоял возбужденный, сияющий человек. Я даже засомневался, он ли это, но, когда он решительно потребовал показать кляссер, сомнения мои рассеялись.

«Ну да! И вытянешь у меня, что тебе нужно», – подумал я.

Я посмотрел на маму, она не была знакома с Ковальским и скромно стояла в стороне, словно совершенно посторонний человек.

– Простите! Меня интересуют марки с цветами, – обратилась она к Ковальскому. – Не знаете ли вы, где и у кого можно приобрести серию цветов? Вы производите впечатление опытного человека.

«Пусть, мамочка, он спросит тебя о твоей коллекции. Ведь в твоем кляссере всего три марки с цветами», – подумал я и прикусил язык, чтобы не сказать лишнее.

– А-а-а, цветы – это очень приятная тема. Чрезвычайно приятная! – подхватил неожиданно Ковальский. – Давайте пройдем прямо к председателю, – предложил он. – Ну, пошли! – дернул он меня за рукав. Чтобы пробиться сквозь толпу к стоявшему в отдалении столику, пришлось как следует поработать локтями и без конца извиняться.

И все же я затерялся в толпе. Когда я их догнал, они уже были у стола, над которым висела табличка «Правление», и приветливо раскланивались с председателем клуба, а тот уже в свою очередь представлял маму секретарю клуба.

Пока мама усаживалась на предложенный ей стул, произошло что-то для меня непонятное: Ковальский, который буквально вырывал у меня из рук альбом, вдруг выпустил его и рысью помчался в глубь зала.