Открытое

— Я все равно не должен был тебе об этом рассказывать, — возразил Киф.

— Ну что ж… я спросил, — напомнил ему Декс.

И, похоже, он жалел об этом.

Что заставило Кифа задуматься, что он должен делать в следующий раз, когда это произойдет… в следующий раз, когда он почувствует эту странную пустоту и точно поймет, что это значит.

Должен ли он рассказать об этом человеку?

Спрятать?

Сможет ли он вообще это сделать?

Или они сразу поймут, что что-то не так?

Не так с ним… не с ними.

Он не должен знать таких вещей. И если люди узнают, это превратится в серьезный кошмар.

Каждый ребенок, который не проявился, будет роиться вокруг него, желая узнать, кем он будет.

Родители будут еще настойчивее.

А что, если окажется, что он действительно может вызвать их способности?

Он еще не исключал такой возможности.

На самом деле это казалось вполне вероятным.

Неужели этого хотела его мама?

Но… почему?

Зачем давать ему такую способность? Так как не было никакого способа, чтобы это проявилось случайно.

Она определенно планировала это.

Так… что же в этом было для нее?

Власть, понял он.

С его мамой всегда так было.

И в мире, где способности были самой определяющей вещью в чьей-то жизни, наличие любого вида знания о том, что должно произойти с ними — или заставить это произойти для них — было абсолютным преимуществом.

Она могла потребовать все, что угодно, за встречу со своим талантливым маленьким сыном, и люди заплатили бы… поклонялись бы. И ей придется выбирать, у кого будет шанс.

Или…

Было ли это больше, чем это?

Он не забыл, как его мама называла свой план.

Архетип.

Оригинальная модель, с которой копировались или сравнивались все остальные вещи.

Он думал, что это просто ее несносный способ сказать: «Я умнее всех, и именно поэтому они все должны слушать меня!»

Но что, если название было о нем?

Что, если он был ее Архетипом… и она собиралась использовать его, чтобы измерить всех?

Судите их.

Сортировать их.

Собирать лучших из лучших.

Сформировать свой собственный высший элитный класс и использовать их, чтобы доминировать над всеми остальными.

Было ли это его Наследием?

Но если это так… разве его сила не ограничена?

Не то чтобы он мог помешать людям проявляться.

Или… мог?

Было ли какое-то слово, какая-то команда, которую он мог дать, чтобы лишить кого-то способности?

Он не знал… и не хотел знать.

Киф сжался в тугой комочек и уткнулся головой колени.

— Я не могу этого сделать, — прошептал он.

— Сделать что? — спросил Декс.

— Все эти странные, неестественные вещи, которые моя мама делала со мной. Я не могу контролировать эти способности…

— Нет, можешь, — возразил Декс. — Я видел, как ты это делаешь. Я имею в виду, конечно, ты все еще учишься этому, но я видел, как ты подавляешь команды. И это первый раз за много дней, когда ты позволяешь себе говорить… и только потому, что знаешь, что это безопасно.

— Да, но что будет, когда моя мама снова появится? Она знает всех, о ком я забочусь, и как использовать их, чтобы манипулировать мной…

— И ты сильнее ее, — заверил его Декс. — Поверь мне, я знаю тебя… ты никогда не сдашься. Она может заставить огров открыть тебе челюсть, а ты все равно не дашь команду.

Ну, там был прекрасный образ мамы-сына.

Но Киф не мог оставить это без внимания.

И Декс был прав… он будет бороться с этим наверняка.

Но что, если она сделает это с одним из его друзей?

Или с Софи?

И… разве это имеет значение?

Эта новая способность не нуждалась ни в чем радикальном.

Все, что нужно было сделать его маме, это привязать его к стулу и держать Телепата рядом, пока люди касались его рук. Тогда она будет знать все, что чувствует Киф и что это значит — даже вызвать их способности или, возможно, забрать их… и он ничего не сможет сделать, чтобы остановить это.

Даже ношения ограничителя способностей будет недостаточно, потому что его мама просто попросит своего Технопата снять его… и, вероятно, наденет его на Софи вместо этого.

— Я не могу этого сделать, — повторил Киф, оглядывая комнату, словно надеясь, что в сверкающих стенах появится какое-то волшебное решение.

Или, может быть, дыра, в которую можно исчезнуть.

— Можешь, — пообещал Декс. — Потому что тебе не придется делать это в одиночку.

Киф покачал головой, ненавидя себя за то, что делает все это из-за него после того, через что он только что заставил Декса пройти.

Но он должен быть предельно ясен.

— Ты никому не можешь рассказать об этом, Декс. Никому. Даже. Элвину. Даже Черному Лебедю. Даже Софи! Особенно ей.

— Хорошо, — сказал ему Декс. — Я и не планировал.

— Мне нужно, чтобы ты пообещал, — настаивал Киф.

Декс выдержал его взгляд.

— Обещаю, я никому не расскажу об этой новой способности.

— О любых моих новых способностях, — уточнил Киф. — Я знаю, что некоторые люди уже знают немного… и я не могу изменить этого. Но просто… преуменьшай эту роль настолько, насколько можешь, и не говори им больше ничего.

— Не скажу. Я обещаю. — Он, должно быть, знал, что Киф все еще беспокоится, потому что добавил: — Так будет лучше для моего брата.

— Так будет лучше для всех.