Где те песчаные города у моря, Которые я думал тебе создать? Разве явленье твое понимал я, Когда каждый вечер земля тобой тяготела, И мосты уходили в далекий невидимый берег. Разве ты берег тот долгожданный, И ты на мосту, Галатея? Только город хотел я начать, Только город тайный у ног твоих, Чтобы его уходящей ночью Разбивал молчаньем и воздухом тихим Ветер морской равномерный. Темнота, лишь одна темнота В песчаных улитках земли… Заколдованный город, Закруженный легкой водой. Ты, земля неизвестная, Уходящая в глубь вращенья и моря, Вся в губах нерожденных, Вся в дельтах рек пересохших… Нет, не я тебя вызволил из темноты, Галатея. Ты сама пришла По обочине брезжущего шоссе. Я увидел тебя лишь минуту назад В широком его повороте. Можно и жить теперь у подножья земли, Только вначале даруя для всех Стены из влажного утреннего песка. А дальше, а выше? Разве не ищем мы в верхней жизни земной Путь от города ночного песка?
I
Развалины урартского Эребуни
Нынче начнется бронзовый ветер, Заструится зеленая медь — Это черных грифонов крылья Грозно замерли в твой приход. Это мы сквозь бронзовый ветер Над долиной летим ночной, И любовь – это первое слово о смерти — Чей-то голос шепчет со мной. Издалека приходит бронзовый ветер, И уже не могу я тяжелою медью не течь, Потому что любовь – это древнее слово о смерти, И любовь мы в крови отыскали, как урартский истравленный меч. Мы летим в каждой ветке разбиться горькой долины, Чтоб закрылись и смолкли в полете глаза, Чтоб исчез и забылся у грифонов облик их львиный, Чтобы крылья истлели во тьме, как в земле пропадает лоза.