Открытый финал

Папа поднял Стефу, поднял Захара, попытался поднять рюкзак, но не смог. Стефа вывернулась, чтобы поцеловать его в щеку, папа разжал руки, не удержал равновесие…

– Мама, присоединяйся, – закричала Стефа.

Тетя Карина стояла на лестнице и с интересом наблюдала как ее муж и дети ползают на четвереньках на пороге и умирают от смеха.

– Одежду всю воооон в тот ящик, я завтра посмотрю, может, не обязательно все выбрасывать, – сказала она. – Вы чего больше хотите: есть или спать?

– Есть! – хором сказали мужчины.

– Не сомневалась, – вздохнула тетя Карина. – Когда вам надоест ползать, жду вас на кухне.

А потом Захар понял, что кровать – это величайшее достижение человечества. Но подумать об этом не успел – вырубился на лету.

* * *

Захар сидел на краешке маминой постели и старался не раздражаться.

Он соскучился. Очень. Но рядом с ней он как будто замораживался изнутри. Все живое, все интересное рассказывать было нельзя, это вызывало или осуждение или слезы. А поскольку все, что с ним происходило последнее время, было интересно, приходилось угрюмо молчать, глядя на часы.

Мама выглядела плохо. Она была бледной и осунувшейся. Она жаловалась, что болит нога, что соседка по палате уже может ходить и вчера даже выходила на улицу, а она еще нет. Ей еще лежать и лежать.

Соседка по палате как раз впрыгнула в дверь, весело помахала разрисованной ногой и упрыгала обратно.

– У нее перелом проще? – спросил Захар.

– Ой, нет, что ты, – всплеснула руками мама, – у нее что-то ужасное и со смещением.

Захар давно подозревал, что врачи темнят, и сейчас окончательно в этом убедился. Все вокруг уверяют, что «ничего страшного», а человек лежит больше месяца. Так не бывает!

– Ладно, сынок, – вздохнула мама, – ты иди уже. Тебе, наверное, со мной скучно.

Захар глянул на часы. Он вчера набрался наглости и позвонил дяде Мише, и теперь нужно было дождаться назначенных им пяти часов. Дядя Миша обещал приехать и посмотреть снимки. Осталось продержаться полчаса.

– Да нормально, – сказал Захар. – Ты сама расскажи что-нибудь. Как тут у вас… Что вы тут… Как тетя Оля?

– Ой, она так за меня переживает, так переживает… – запричитала мама.

У Захара потеплело на душе. Он не очень любил тетю Олю, особенно после ее шокового звонка с сообщением, что мама в больнице. Но хорошо, что есть человек, который переживает.

– Часто она к тебе приезжает? – спросил он.

– Ну что ты, она же очень занята, – объяснила мама. – И ехать через весь город…

Уже через три минуты рассказа о том, как непросто живется тете Оле, Захар затосковал. Ходячая проблема. Как только мама с ней общается!

* * *

В пять минут шестого дядя Миша вошел в палату со снимками в тонких руках. Белый халат сидел на нем безукоризненно, без единой складочки. Гость кивнул маме, пожал Захару руку.

Захар вспыхнул как спичка.

– У вас прекрасная динамика, – сказал дядя Миша, – вам уже неделю как можно ходить.

– Да, доктор, – покорно сказала мама.

– Есть специальные упражнения, их нужно будет делать каждый день. Вам об этом говорили?

– Да, доктор.

– Вы делаете?

На глаза мамы навернулись слезы.

– Вы делаете? – жестко спросил дядя Миша.

Мама разрыдалась.

Захар кинулся ее обнимать.

– Я не хотела тебе говорить, – всхлипнула мама, – но я все равно ходить больше не смогу. А эти упражнения… Эти врачи… Зачем я буду мучиться, если все равно не смогу…

– Послушайте, вы вполне в состоянии…

Мама заплакала еще безнадежнее:

– Не нужно меня утешать…

– Так, – перебил мамины всхлипы дядя Миша, – Захар, иди погуляй.

Тон у него был, как тогда, в походе. Захар подчинился беспрекословно.

Он поболтался по холлу, а потом спустился на парковку, где в машине ждал папа.

– Ну, как она? – спросил отец, не отрываясь от планшета.

– Говорит, что не будет больше ходить. И вообще. Страдает.

Папа нахмурился и выудил смартфон из барсетки.

– Алло, Миш… Что там? – долгая пауза. – Понятно.

Отец нажал кнопку отбоя с таким видом, как будто раздавил вредное насекомое.

– Все у нее будет нормально! – сказал он резко. – Миша грозится поставить ее на ноги за неделю. Максимум две.

– А он сможет? – обрадовался Захар.

– Он людей с компрессионным переломом позвоночника в строй возвращал.

Захар не знал, что такое «компрессионный перелом», но по папиному тону понял, что дядя Миша неимоверно крут.

– А пока, – продолжил отец, – я ей найму домработницу. И круглосуточную сиделку.

– Круглосуточную? – напрягся Захар. – А где она спать будет? У нас всего две комнаты… В мамину она точно не поместится.

– Слушай, – у папы был такой вид, как будто он наконец решился на что-то важное, – давай ты у нас поживешь. Тебе же твоя комната нравится?

Захар неуверенно кивнул.

– Отлично. Значит, заедем сегодня к вам, перевезем твои вещи.

– Какие вещи?

– Ну… одежду, учебники… Или учебники ты в школе получишь? Кстати, рядом с нашим поселком отличная школа, будешь учиться там. Я уже договорился.

У Захара слегка зазвенело в голове.

– А мама? – спросил он.

– Я же говорю, – отец стал слегка раздражаться, – пока за ней присмотрят, а потом она на ноги станет, сама о себе заботиться сможет.