Открытый счет

— Хорошо, внесём это. Итак, — продолжала читать Лиза. — «Судьба Германии уже решена, её скоро всю возьмут в кольцо окружения. Вы скажете — но ведь наш тыл свободен? Так знайте же: согласно приказу фюрера, даже взводным командирам присвоено право расстреливать каждого отступающего солдата. А ваш командир дивизии генерал-майор Шури обязал всех взводных командиров беспощадно применять этот приказ. Таким образом, скоро по вас начнут стрелять и с тыла. Вы обязаны умереть там, где вас поставили. Под выстрелами противника или под пулями своих собственных взводных командиров!»

— Вот это они поймут! — вставил Вендель. Он закурил свою трубочку.

— «Гитлер не может вам предложить ничего, кроме верной смерти, — читала Лиза, — теперь вам должно быть ясно, что есть только один путь к спасению — это сдача в плен…» Ну и дальше относительно пропуска в плен, жизни в лагерях военнопленных, всё это оставим, — сказала Лиза. — Вот в таком виде печатайте тираж и поскорее, Вендель, потому что в одиннадцать мы поедем на МГУ…

…Девочки терпеливо ждали Лизу около дома. Она вынесла им конфет.

— Данке шён! — сказала старшая и сделала книксен.

— Где ваш папа? — спросила Лиза. — Он в армии, в госпитале, в лагере?

— Там, — Марта махнула рукой в сторону Одера. — О, кто знает, жив ли он ещё? — со вздохом произнесла она, должно быть подражая матери.

— Ваш папа вернётся к вам, — с твёрдостью, не допускающей сомнений, заявила Лиза.

Она погладила Марту по голове. Вот тогда-то ей и пришла в голову мысль: а что, если попытаться использовать в пропагандистской передаче через мощную громковещательную установку… голоса немецких детей?

Правда, никто не мог поручиться за то, как выступят девочки. Не будут ли плакать от страха? Зато как сильно и впечатляюще может прозвучать рассказ ребёнка о том, как здесь, на восточном берегу Одера, живут немецкие женщины и дети.

«Посоветуюсь с Зубовым», — решила Лиза, направляясь к дому седьмого отделения.

Выслушав Лизино предложение, Зубов задумался. И при этом, как обычно, очень внимательно посмотрел ей в лицо.

— Соблазнительно, но и рискованно, потому что могут открыть огонь по МГУ, — сказал он через минуту. — Но если продумать все меры предосторожности. А? И ещё. Не подумают ли немцы, что мы заставляем детей выступать силой?

— Искренность у ребёнка подделать трудно, — возразила Лиза.

— А девочки согласятся?

— Я думаю… — не совсем уверенно произнесла Лиза.

— Хочу вам показать любопытный документик, — сказал Зубов. — Приказ командующего девятой немецкой армией генерала танковых войск фон Лоттвица. Относительно контрпропаганды. В основном это о Национальном комитете «Свободная Германия».

Он держал в руках этот приказ, отпечатанный в нескольких экземплярах. Один протянул Лизе.

В приказе сообщалось:

«Членами комитета „Свободная Германия“ сперва были исключительно бывшие немецкие коммунисты, частично еврейской расы, которые бежали в Советский Союз.

Их заявления и обращения так противоречат ясной, трезвой речи немецкого солдата и столь открыто носят следы типично еврейского образа речи, что даже самый простой немецкий солдат сможет в них увидеть происхождение из еврейско-большевистской кухни яда. Можно спорить лишь о том, скопированы ли подписи генералов ловкой подделкой, или же просто заставили писать текст под диктовку…»

— Ну, что скажете? — спросил Зубов.

Лиза только пожала плечами.

— Кстати, товарищи, — сказал Зубов, — в нашу армию приезжал сегодня утром командующий фронтом. Потребовал усилить пропагандистскую работу. Теперь относительно вашей программы, товарищ Копылова. Я её утверждаю. Поезжайте, вас ждут в дивизии Свиридова. Ну, желаю вам!

Зубов на какое-то мгновение задержал Лизину ладонь в своей, и, возможно, этого бы никто и не заметил, если бы Лиза сама не поспешила выдернуть руку.

— Разрешите приступить?

— Приступайте, — кивнул Зубов с улыбкой, которая как бы отметала уставную сухость этого служебного разговора и соединила Зубова и Лизу ещё чем-то иным, только им одним понятным.

Не отвечая на улыбку Зубова, Лиза, слегка нахмурив брови, резко козырнула и, повернувшись «кругом», вышла из комнаты.

Она назначила девочкам явиться в половине одиннадцатого. Они явились вовремя, но только не одни, а с перепуганной матерью.

— Куда, куда вы забираете моих детей? — закричала она ещё с порога.

— Успокойтесь, фрау Эйлер, вашим девочкам ничего не угрожает.

Лиза усадила фрау Эйлер за стол, предложила чашку чая.