Открывая глаза

– Ах ты!.. Да что вы уставились! Не в театре же! – раздраженно крикнул Гудвин, видя, что студенты продолжают внимательно следить за ситуацией.

– Действительно, нечего смотреть на человека, у него неудачно сложился день. С кем не бывает. Вы же сами понимаете – экзамен, волнение, чрезмерная напряженность, вот вам и потеря концентрации, – весело заговорил Сарит, предлагая всем разойтись. Он принял самую подходящую позицию в этой ситуации – будто бы не он был тем, кому пришелся удар. Он говорил так, словно ничего не произошло, а если что-то и было, то этим не стоит забивать себе голову, а нужно как можно скорее замять эту историю и забыть её. Но когда кольцо из студентов поредело, Сарит громко добавил: – А знаешь, Пол, если уж на то пошло, и ты на меня вешаешь такие обвинения, то я вправе сделать обратное… – Пол слушал. – Человек, которого по знакомству зачислили в школу на последний курс, потому что сам бы он вряд ли смог это сделать, должен думать в первую очередь о чистоте своей совести, а не чужой. Мне нечего скрывать, отец порой мне помогает, но это бывает, как я уже сказал, чрезвычайно редко. Тем более, кто из здесь присутствующих может сказать, что не принял бы помощи от своего отца в аналогичной ситуации.

Сариту явно доставляло удовольствие поливать грязью Гудвина. Сцена, разыгранная им в стенах школы, легко могла перерасти в отчисление одного из студентов, но Пол ничего не успел ответить на высказывание в свой адрес. Дверь в аудиторию открылась, и вышедший молодой лаборант, не обращая внимания на непонятное столпотворение, обратился к студентам: – Можете занимать свои места.

Непреодолимое волнение рождалось, как только студент заходил в аудиторию. В это мгновение забывалось всё на свете, даже неприятные моменты, которые могли возникнуть до этого. Никто из студентов не подал вида, и тем более не рассказал о случившемся только что в коридоре школы инциденте ни одному из преподавателей, будущих врачей сейчас больше заботили результаты их работ. Молодые люди в нетерпении расположились на своих местах. Перед учащимися сидели несколько преподавателей, которые и составляли нынешнею комиссию. Две пожилые женщины, обучающие основам урологии и акушерства, мисс Боулен и мисс Стоун, Хованьский, и два мужчины – лысеющий профессор, преподаватель биологии и помощник ректора, Монсон, и молодой мистер Шарц, приехавший из Германии на несколько месяцев на практику и занимавшийся тем, что время от времени замещал отсутствующих преподавателей, а в основном работал в лаборатории школы. Белые глаженые халаты, скрывающие строгую одежду, ясные взгляды, осанки, напоминающие натянутые струны, в общем, члены комиссии в полной мере олицетворяли важность прошедшей контрольной и ей результатов.

Пол не сразу отошел от случившегося, поэтому первое время не слышал, о чем говорило собрание решавших судьбы, лишь изредка улавливая одобрительные возгласы товарищей, да жидкие аплодисменты, достававшиеся всем по очереди. Он повторял в голове слова Сарита и, не желая верить этим бредням, уговаривал себя, что никто не мог сделать ему такой услуги. Однако, он осекся, когда подумал о Джерри. Воспоминания последних месяцев достали со своих пыльных полок разговор, в котором Джерри обещал помощь его отцу пробраться в правительство. Ограничился ли этот американец помощью только старшему Гудвину или до Пола тоже добрался. В одно мгновение в груди у Пола заклокотала лава ненависти и злобы к мужчине его сестры. И этот стремительный поток чувств непременно выплеснулся бы, окажись Джерри рядом, но краем уха Пол услышал имя своего школьного неприятеля и, с трудом отбросив от себя все мысли, стал вслушиваться в речь члена комиссии.

– Продолжим, – басовитым голосом начал профессор Монсон, бывший председателем комиссии. – Мистер Сарит Уолсен, – услышав своё имя, молодой мужчина поднялся. – Вы прекрасно справились с последней работой, а так же сделали один из лучших отчетов о посещении местной больницы нынешней осенью. Поэтому вам предоставляется возможность пройти трехмесячную практику в Западной Государственной Больнице в городе Вашингтон, округ Колумбия. Поздравляю вас!

Зал заполнился бурными аплодисментами, чего Гудвин никак не ожидал. Сарит поблагодарил комиссию; на его лице играла улыбка невыдуманной радости, но Гудвин считал, что такая улыбка недостойна лица этого студента. Грегг, с которого в три ручья стекал пот, томительно дожидался своей участи. После поздравления Сарита он обратился к товарищу: – Пол, я не пойму, нас с Саритом вдвоем в одно место отправят? Я же не ослышался?! Они сказали… – Шептал он, поправляя свои очки, и нервно перебирая пальцами край старенькой жилетки.