Открывая Москву. Прогулки по самым красивым московским зданиям

в) над колонной поставить серп и молот, освещающийся изнутри электричеством;

г) если по техническим соображениям нельзя поднять колонну над “Дворцом”, - поставить колонну возле (около) “Дворца”, если можно, вышиной в Эйфелеву башню, или немного выше;

д) перед “Дворцом” поставить три памятника (Марксу, Энгельсу, Ленину)».

Неудивительно, что в мае 1933 года Совет строительства Дворца Советов принял за основу проект Бориса Иофана. Таков был и окончательный выбор Сталина. Но работа Иофана не была признана полностью совершенной. На основе доработок, которые он должен был внести в свой проект, предполагалось в результате создать своего рода идеальный дворец: «На заседании Совета строительства, руководимого В. М. Молотовым, была высказана и сформулирована плодотворная и смелая идея синтеза двух искусств - архитектуры и скульптуры. В международных рекордах советских летчиков, в борьбе за урожай на советских полях - во всем воплощена мудрость, во всем живет гений великого вождя народов - Сталина. В этом залог успеха каждого советского начинания.

Товарищ Сталин вдохновляет и коллектив строителей Дворца Советов внимательным словом, мудрыми практическими указаниями. Надо рассматривать Дворец Советов как памятник Ленину. Поэтому не надо бояться высоты. Идти в высоту. В высоте, верхних ярусах, Дворец должен быть круглым, а не прямоугольным, - и этим отличаться от обычных дворцовых зданий. Надо завершить здание мощной скульптурой Ленина.

Нужно поставить над Дворцом такую статую, которая бы размерами и формой гармонировала со всем зданием, не подавляла его. Размеры статуи надо найти в союзе двух искусств. Пятьдесят метров. Семьдесят пять метров. Может быть, больше...

На устоях круглых башенных ярусов, ниже статуи Ильича, нужно поставить четыре скульптурные группы - они должны выразить идеи международной солидарности пролетариата, идеи Коммунистического Интернационала.

Все эти предложения товарища Сталина были решением единственно возможным, единым и целостным. Оно вытекало из принципиальных разногласий творческого коллектива, оно снимало эти разногласия и открывало путь дальнейшим плодотворным исканиям. Как только было решено, что Дворец Советов - это памятник Ленину. творческие устремления архитекторов приобрели конкретность, цель стала понятна и ясна», - читаем мы в книге Н. Атарова «Дворец Советов» 1940 года.

Итак, одно из принципиальнейших сталинских указаний - водрузить сверху еще и советский вариант Колосса Родосского - памятник Ленину высотой до 100 метров. По мнению товарища Сталина, так будет красиво. Окончательную доработку проекта, утвержденного в феврале 1934 года, Иофан закончил вместе с В. Щуко и В. Гельфрейхом.

Проект Дворца Советов для Волхонки

Последний вариант Дворца Советов выглядел как самое большое здание на Земле. Его высота должна была достигать 415 метров при общем объеме 7500 тыс. м³ - выше самых высоких сооружений своего времени: Эйфелевой башни и небоскреба Эмпайр-стейт-билдинг. Проект Иофана при участии Щуко и Гельфрейха сохранил ранее заложенный принцип решения, при котором, по мнению авторов, увеличение высоты отдельных ярусов подчеркивает устремленность ввысь и более строгое соотношение со статуей, для которой здание служило основанием. Сложность этого проекта была очевидной: необходимо было не только совместить рациональное распределение объемов, воспроизвести классические формы, но и «выразить идею нового государства, гарантировавшего процветание и благосостояние, и, прежде всего, построение социализма».

Проект Иофана можно трактовать по-разному, в зависимости от богатства имеющейся у обозревателей фантазии. Кто-то, жалея автора, ограничивается сухим перечислением геометрических фигур: «гигантская ступенчатая башня, поставленная на внушительное основание, окруженная непрерывной колоннадой», а иные с высоты сегодняшнего дня не стесняются и более резких оценок: «нагромождение консервных банок».

В то время когда в Москве занялись осуществлением идеи создания Дворца Советов, в другом европейском городе - Берлине кипела работа по переустройству центра столицы великой Германии. И два этих процесса не могли не затронуть друг друга. Более того, неслучайно и то, что перестройка Москвы и Берлина совпала по времени. И в этом прослеживается определенная символичность.