Открывая новые страницы...

На другой день после сообщения о назначении В. М. Молотова наркомом иностранных дел в 10 часов вечера мне позвонили и предложили срочно прибыть в наркомат. Когда я приехал, в приемной наркома уже находились заведующие отделами и начальники управлений, члены парткома. Все настороженно ждали вызова в кабинет, где заседала правительственная комиссия по передаче дел прежнего наркома вновь назначенному.

Первым был вызван секретарь парткома Наркоминдела Ф. Т. Гусев, работавший в 3-м западном отделе референтом по Англии. Как потом он мне рассказывал, члены комиссии спрашивали его мнение о некоторых руководящих работниках НКИД, в том числе и обо мне.

Вторым в кабинет наркома вызвали меня. За столом для заседаний сидели Г. М. Маленков, В. М. Молотов, М. М. Литвинов, Л. П. Берия и В. Г. Деканозов. Маленков был одет в защитного цвета гимнастерку, с широким ремнем военного типа. Литвинов был в синем кителе, в котором он обычно работал в НКИД. Молотов и Берия были в гражданских костюмах, а Деканозов, только что назначенный замнаркома иностранных дел, был в форме офицера госбезопасности. Литвинов представил меня членам комиссии.

Мне стали задавать вопросы. Наибольшую активность при этом проявил Берия. Молотов и Литвинов в основном молчали. Маленков ходил по кабинету, засунув руки за пояс, изредка спрашивая. Деканозов, видимо, чувствовал себя неловко в столь именитой компании руководящих деятелей страны. Он смотрел немигающими глазами и молчал.

К вопросам, которые задавал мне Берия, приходилось быть особенно внимательным.

— Кем Вы работали в наркомате до перехода в 3-й западный отдел?

— Заместителем генерального секретаря НКИД (Гершельмана).

— Того самого, которого арестовали как врага народа?

На помощь пришел Литвинов. Обращаясь к Берия, он пояснил, что моя прежняя должность не имела отношения к Гершельману и что я лишь формально был его заместителем как помощник Потемкина. Вмешательство Литвинова избавило меня от больших неприятностей. Любая связь с «врагом народа» в то время могла обернуться для человека самыми трагическими последствиями. Этот шаг Максима Максимовича я высоко ценю.

Берия спросил меня, где я работал до Наркоминдела. Ответил, что во Всекопромсовете. Он тут же поставил вопрос: смогу ли я вернуться туда? Было ясно, что Берия хочет удалить меня с дипломатической службы.

Беседа с членами комиссии, а фактически с Берия продолжалась 15–20 минут. Произвела она на меня тягостное впечатление. Как только меня отпустили, я сразу же с камнем на сердце уехал домой, не дожидаясь результатов бесед с другими работниками наркомата.

Вскоре после прихода В. М. Молотова в НКИД была проведена реорганизация наркомата. Вместо 3-го западного отдела намечено было образовать пять территориальных отделов: по Франции и Бельгии, по Великобритании, по Италии и Испании, по США и, наконец, по Латинской Америке.

В НКИД пришли новые сотрудники, среди которых были А. Е. Богомолов, А. А. Соболев, С. П. Козырев, В. А. Зорин и другие. Все они впоследствии стали видными советскими дипломатами. Наиболее способные сотрудники из числа выпускников института НКИД, занимавшие до этого скромные должности, были выдвинуты на ответственную работу. Среди них — Ф. Т. Гусев, А. А. Смирнов, Б. Ф. Подцероб, Г. М. Пушкин, Я. А. Малик. С некоторыми из них я работал в НКИД в военные и послевоенные годы.

Впоследствии выявились причины смещения М. М. Литвинова. В ЦК ВКП(б) были недовольны результатами политики, ориентировавшейся преимущественно на сотрудничество с Англией и Францией, на участие в Лиге Наций. Между тем идея коллективной безопасности в Европе была малоэффективной вследствие позиции Лондона и Парижа. Были и другие причины смены руководства Наркоминдела.

В. М. Молотов на собрании НКИД в июле 1939 года: «Товарищ Литвинов не обеспечил проведение партийной линии, линии ЦК ВКП(б) в наркомате. Неверно определять прежний НКИД как небольшевистский наркомат… но в вопросе о подборе и воспитании кадров НКИД не был вполне большевистским, так как товарищ Литвинов держался за ряд чуждых и враждебных партии и Советскому государству людей и проявил непартийное отношение к новым людям, перешедшим в НКИД».

К сожалению, после назначения В. М. Молотова наркомом иностранных дел на работников НКИД обрушилась новая волна репрессий и арестов.