Откуда есть пошла земля нарофоминская

Воспользовавшись тем, что жена управляющего хотела обязательно напоить меня чаем перед отъездом, я в ожидании этого попросил разрешения осмотреть парк за домом. Бродя по совершенно заросшим и потерявшим всякую форму дорожкам, вившимся между столетними липами, любуясь небольшим, сплошь покрытым всевозможными водяными травами прудом, с островком посередине, осматривая жалкие остатки фруктового сада, я все время искал возможности поближе познакомиться и с библиотекой, и с архивом. Попивши чая и прощаясь с управляющим, я, под влиянием какого-то наития, сказал:

– Как я вам завидую. Я так люблю читать старинные книги и всякую старинную писанину, а у вас её так много! Как бы мне хотелось почитать все это. Наверное, там много интересного.

Пожимая мою руку и не меняя своего угрюмого выражения лица, управляющий задумался и вдруг отрезал:

– Что ж, это можно. Приезжайте и читайте. Я не против.

Уговорившись о том, когда состоится мое посещение, я в приподнятом настроении возвратился домой. Через несколько дней я вновь был в Жодочах. Управляющий встретил меня для его характера довольно приветливо и повел меня в дом, захватив чернилъницу с пером и какие-то конторские книги. Придя в библиотеку, он молча указал мне на шкафы – дескать, действуйте, а сам сел за стол, раскрыв свои фолианты, и углубился в работу. Скажу откровенно, я никак не ожидал находиться все время под надзором, но делать было нечего, и я принялся за обследование. С первых же шагов стало понятно, что библиотека чрезвычайно ценная: редкие книги в прекрасной сохранности, хорошие гравюры, прекрасные переплеты. Кое-что я отмечал особо и ставил в отдельный ряд. Повозившись с книгами, я принялся за рукописный отдел, который также представлял своеобразный интерес. Позанимавшись часа три, я распрощался и поехал домой, уговорившись о следующем посещении. Домой я ехал в смутном состоянии духа. Я прекрасно понимал, что все это обречено на гибель, но как спасти хотя бы часть? С управляющим не договоришься на этот счет – это ясно, значит, единственный выход – кража хотя бы наиболее ценной части виденного, но как это сделать под бдительным оком усадебного Аргуса? Ответа не находилось.