Откуда я иду, или Сны в Красном городе

Сухарев хотел что- то ответить, даже рот успел открыть, но в этот момент почти вся толпа фиолетовых и бордовых инопланетян прошла сквозь него как по чистому полю Он наблюдал как что – то маленькое фиолетовое входит в него, не исчезает из вида и появляется сзади, не меняя темпа движения, как ходят по ровному гладкому асфальту. Потом точно так же, не касаясь брюк и майки Сухарева, прошли сквозь тело огромные роботы. Он оглянулся. Сзади уже не было никого. Шары продолжали висеть над горизонтом. И вдруг на их фоне прямо перед Виктором поехал длиннющий пассажирский поезд. Он разглядел табличку на вагонах – « Москва- Владивосток». Светились окна, в них торчали головы мужчин, пьющих из стаканов прозрачную жидкость. Водку, конечно. И женские головки, которые открывали рты, разговаривали, и попутно очень увлеченно что – то жевали. Поезд шел с грохотом. Паровоз впереди свистел и шумно выбрасывал пар. Виктор щелкнул камерой раз пять.

– Откуда паровоз? – Подумал он.– Везде тепловозы давно.

Только проехал поезд, а вместо него на том же месте появился город Кызылдала. Площадь была видна, фонари на ней светились, вдали сбоку бросала блики электролампочек от стёкол гостиница «Целинная». И свой дом Сухарев сразу нашел. По улицам ездили машины, бродили люди, а возле Дворца шахтёров играл духовой оркестр и танцевал пёстро одетый народ. Виктор снял и Кызылдалу.

– Первый, а, Первый, Вы меня слышите? – Крикнул Сухарев.

– Конечно, Виктор. Что ты хочешь?

– Помогите, чтобы мои фотографии получились. А то я снимал мираж недавно. А он не вышел. Светлое пятно и всё.

– Хорошо. Всё будет видно. Я уже задал программу. Давай, работай.

Виктор снял город, После щелчка затвора Кызылдала исчезла и на её месте появилось море. На фоне горящих шаров Сухарев видел огромные теплоходы на рейде и маленькие моторные лодки, которые носились вдоль берега. Из лодок весело кричали тонкие девичьи голоса, уверенно перебивая тарахтенье моторов. Снял он и эту картину.

А потом перед ним вырос лес. Сосны, высотой под тридцать метров, перед ними луг с цветами, а на лугу десяток раскидистых берёз, под которыми на одеялах лежали люди в плавках и купальниках. Дети ловили бабочек, а ребята повзрослее играли в волейбол, встав в круг. Сухарев снял картинку и пошел на луг. Дотронулся до берёзы, понюхал цветы и нарвал букетик Лариске. Вернулся на место, оглянулся. Над горизонтом висели огненные шары. Не было ни леса, ни поезда, ни моря, а Кызылдалы ещё раньше испарился. Потом и шары резко взмыли вверх и через минуту опустились, проваливаясь под землю там же, откуда вылетели.

– Вот будут кадры. Первый обещал, что всё получится. – Виктор шел к машине довольный. Удачный был вечер. Смущало только то, что он чувствовал как дотронулся до берёзы, а цветы Ларискины крепко держал в руке и нюхал иногда. Но ведь если это мираж, то цветов в руке быть не должно.

– И берёзу я бы не смог тронуть.– Сухарев понюхал правую ладонь. Она пахла берёзовой корой. – Это ж, блин, настоящий запах. Не кажется, а настоящий. И я ведь чувствовал шершавую кору и запах берёзовых листьев, который ни с чем не спутаешь. Тогда что это было? Поезд настоящий? Море тоже? Город наш… Все пишут и очень красочно рассказывают о миражах. Это известно давно. Но если удачно получатся фотографии, значит всё было настоящее!?

В машину он сел молча и цветы дал понюхать Цыбареву.

– Откуда здесь колокольчики и ромашки? – Вытаращил глаза Жора. – Сроду не было.

– Да ты многого тут не видел. Потому, что этого многого, всякого загадочного вроде как никогда не существовало. А вот видишь – есть, блин! Вот тебе натуральная аномалия. Подарок научному миру. Ты хоть шары огненные видел слева от себя? – Засмеялся Сухарев и они поехали назад в город.

– Не видел я ни черта.– Зевнул Жора.– Я в шахматы играл.

– Домой давай бегом.– Сказал Сухарев.– Я сегодня программу недели выполнил за четыре часа. Повезло просто.

Лариса спала. Виктор поставил цветы в вазу с водой. Установил её на стул, а стул принёс к кровати. Прямо к подушке, на которой крепким сном спала Лара. Разделся, аккуратно перелез через неё и уткнулся носом в стену.

– Надо же. – Подумал он, пытаясь задремать.– Возможно, сегодняшние дела потянут на скромное, но всё же открытие. И вскоре уснул без снов. Жаркие ночи в июле хранит степь. Вроде бы всегда к утру становится прохладнее. Везде так. Но не в Тургайской зоне. Здесь в шесть часов утра так, будто солнце и не пряталось на западе. А укрылось на ночь за тучей и дышит на Землю двадцатью градусами выше ноля. Спать тяжело. Вентилятор гоняет по комнате те же двадцать градусов, и только если вставать ночью раз пять и мочить простынь, которой укрываешься – тогда можно и уснуть крепко до высыхания простыни.