Откуда приходят названия. Петербургские улицы, набережные, площади от аннинских указов до постановлений губернатора Полтавченко

Земледельческая улица с сельским хозяйством связана только косвенно. Ее имя ведется от Земледельческого института – так одно время назывался Лесной институт, нынешняя Лесотехническая академия. Институт имел еще участок в Коломягах, и там есть Земледельческий переулок. Интересно, что улица и переулок в свое время поменялись названиями: изначально переулок был улицей (по масштабам Коломяг все – улицы), а улица – переулком. От более привычного названия института произошло имя Лесного проспекта и исторической части Лесной (не Лесное, как некоторые почему-то говорят, это сокращение от названия Лесной корпус).

А вот Фермское шоссе действительно было названо по Удельной ферме, которая принадлежала Удельному ведомству, управлявшему землями императорской фамилии (отсюда же и имя местности Удельная). На ферме проходили практику учащиеся существовавшего в 1832–1866 годах Удельного земледельческого училища, готовившего будущих управляющих удельными поместьями. Правда, участка магистрали, примыкавшего к ферме, давно нет, как нет и самой фермы – на ее месте стоит дом № 12 по Ланскому шоссе.

Миллионная улица

Понятно, что дворцы или рынки имели свои названия, но иногда имя могло получить и просто особо приметное здание. В 1740-е годы петербуржцы, пораженные роскошью особняка графа Петра Шереметева, прозвали его «Миллионным домом», а от этого прозвища пошло название Миллионной улицы. Дом (ныне – № 19) в 1862 году перестроен до неузнаваемости Андреем Штакеншнейдером, но от этого стал только еще более роскошным.

Примеров таких можно приводить сотни, и чтобы не захлебнуться в этом потоке, попробуем все же разделить городские доминанты по их функциональной принадлежности. И начнем с тех, которые имели в жизни простого горожанина главное значение.

Что ни церковь, ни кабак…

Какое было самое приметное здание в городском районе, особенно в XVIII и первой половине XIX века, когда редко какой дом имел выше двух этажей? Конечно, церковь! И почти каждый храм порождал вокруг себя по нескольку топонимов. Увы, до нашего времени из них сохранилось очень и очень мало, потому что ни с чем большевики не боролись так неистово, как с религией. Могли сохраняться названия в честь царских сановников, даже членов императорской фамилии, вплоть до 60-х годов на окраинах города существовали Графская, Губернская улицы и даже Княжеский проспект, но церковные топонимы, кроме совсем уж малозаметных, были уничтожены ВСЕ. Все, что мы имеем сейчас, – это имена, восстановленные в последующие годы.

В 1944 году на карту города вернулись Исаакиевская и Казанская площади. Это естественно – оба собора к тому времени были признаны памятниками архитектуры мирового значения и стали визитной карточкой города. Тогда же вернули и Владимирский проспект (площадь – чуть позже, в 1950-м).

Устройство Владимирской площади, долгое время остававшейся безымянной, было запланировано в 1739 году. В докладе Комиссии о Санктпетербургском строении говорилось: «Посреди тех придворных команд мест [Дворцовой слободы], где Литейная и, позади набережных по Фонтанке дворов, перспективая улица [Загородный проспект] сойдутся вместе, сделать торговую площадь, на которой против обеих этих улиц построить церковь».

История Владимирской церкви началась в 1746 году, когда служитель Дворцовой слободы Федор Якимов устроил церковь с походным иконостасом, правда, не на площади, а в своем доме на углу современных улиц Марата и Колокольной улицы. Через два года на площадь была перенесена из Литейной части деревянная церковь, которую 25 августа 1748 года освятил во имя иконы Владимирской Божией Матери архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский Феодосий (Янковский).

Владимирская церковь

Возведение современной постройки началось в 1761 году, вероятно, по проекту Пьетро Трезини, а название у площади впервые появилось только в 1844 году.

В прошлом веке не раз мог поменяться и облик площади. Не в лучшую сторону. Перед Великой Отечественной войной существовал план сноса Владимирской церкви. На ее месте предполагалось построить станцию метро. В апреле 1941 года этот план был представлен городскому руководству. Как ни покажется кому-то удивительным, но принципиально против ее сноса выступил второй секретарь обкома и горкома ВКП(б) Алексей Александрович Кузнецов, посчитавший, что для павильона метрополитена можно найти другое место. После войны для «Владимирской», к счастью, нашли другое место, на углу Большой Московской улицы и Кузнечного переулка.

Церковь, которая не принадлежала верующим, все-таки оставалась архитектурной доминантой. Красота спасала ее.