Откуда ты, Жан?

Ваня зажёг спичку. Подняв её над головой, осмотрелся. Пелагея Андреевна, уткнувшись в подушку, спокойно спит. Рядом растерянный Харис. Фикус в углу с опущенными пыльными листьями, кажется, тоже замер в ожидании, что спокойствие будет нарушено. Пианино просит: я проспало тут всю жизнь и мой сон, пожалуйста, не прерывайте. А вот сундук со звоном, будто внутри у него зажжён огонь, сверкает красноватыми полосками железа. И дева Мария на иконе, что-то чувствуя, наклонилась к сундуку в тревожном ожидании. Ваня снова посмотрел на Пелагею Андреевну. Спит безмятежно. Вон и бородавчатый ключ торчит…

Спичка погасла.

— Давай другую, — шепнул Харис.

На этот раз Ваня зажёг свечку под иконой. Мальчишки прислонились к печке. Две короткие доски на потолке уже приподняты. Когда зажёгся в комнате огонь, те, что были наверху, замолкли, стали совещаться шёпотом. Кровать и печка им, должно быть, не видны.

В доме стало тихо. Каждая сторона ломает голову, что делать дальше. Ваня взял из печного проёма фунтовую гирю и снова положил её — не годится. Потом заглянул в горшок с маслом, потрогал стеклянную банку, наполненную ржавыми гвоздями, — не то. Прошёл осторожно к столу и, выдвинув ящик, достал оттуда нож и вилки.

Харис вдруг оживился, вытащил из кармана медноствольный самопал с деревянной ручкой.

— Помнишь, в прошлом году сделали. Сегодня нашёл в чулане. Думал, бабахнем в последний раз на берегу Казанки, потом закинем. И заряд цел. Прихватил вот сюда, как знал.

— Хорошо, — обрадовался Ваня.

Потолок вдруг затрещал. Мальчишки, прижавшись к печке, затаили дыхание: наверху отдирали доску.

— Не трусь, браток! — послышался шёпот.

«Он! Губа со шрамом!» — подумал Ваня.

— Может, высадим окно и позовём на помощь? — I спросил Харис шёпотом.

Ваня мотнул головой:

— Нельзя. А ну, дай мне…

Сверху кто-то уже просунул в дыру ногу. И в этот момент дом содрогнулся от выстрела,

— Грабят! Караул! — закричала внезапно вскочившая с кровати Пелагея Андреевна. Пощупав ключи на поясе, она выхватила из рук Вани самопал и с криками: «Застрелю! Как собак застрелю!», — заметалась по комнате.

Воры убежали, гремя ботинками по железной крыше…

Твёрдое решение

Мальчишки поднялись рано утром.

Ваня, не сомкнув больше глаз, всё думал: как быть? Если поймают Губу с Гумером и узнают, чем они занимались, добра не жди. «Дружки» его не пощадят. Ещё нарасскажут то, чего не было. Конечно, и фотокарточки пустят в ход. Вот как бывает: чуть неверно шагнул, и покатишься вниз, как снежный ком с горы. Если бы в тот раз не послушался Нигмата и не сел в эту лодку, не сгорал бы теперь от стыда и не дрожал от страха.

Он тогда подумал, что едут рыбачить на Волгу. А вместо рыбы, выходит, в бредень попал сам. Пировал с ними, ел ворованную козу, видел, как погиб Нигмат, и, самое главное, скрыл преступников. Если бы не удрали они с чердака, напугавшись неожиданного выстрела, неизвестно, чем бы всё кончилось. Может, лежали бы в доме одни трупы…

— Харис, поймают ли воров?

— Конечно. Рано или поздно, всё равно поймают.

— Как думаешь, пожалел бы нас Губа?

— Ни за что!.. На этот раз и ты меня выручил, Ваня. Теперь мы с тобой квиты.

Они уселись на солнце у дома. Пыль, в которой купаются куры, уже согрелась. Проснулись круглые, как горошина, жучки. Харис взял одного в руки. Жучок сразу присмирел, потом посидел немного, расправил крылышки и вдруг улетел,

— Гляди, чего надумал, — хотел поймать его Харис, но не смог.

Открылось окно. Прищурив ослеплённые солнцем глаза, выглянул Николай.

— Вы что, ребята? Или вас прогнали? — спросил он.

— Да нет. Соседка чуть свет куда-то ушла.

— Сами-то чего пасмурные? — Он вытащил из-за пазухи Вани самопал, посмотрел на него и присвистнул. — Понятно… Я слыхал ночью выстрел. Не вы ли?

— Мы. А что нам оставалось делать?.. Летать мы не можем…

— Час от часу не легче, — сказал Николай и подозвал Хариса и Ваню ближе к себе: — Вот что, ребята, надо нам поговорить…

Но поговорить толком им не дали. К воротам семенила Пелагея Андреевна. Она не стала заходить в калитку, а остановилась за забором, помахав Ване и Харису рукой:

— Подойдите ко мне, голубки.

К общему удивлению мальчишек, Пелагея Андреевна просила их, чтобы они никому не рассказывали о ворах, которые хотели проникнуть в её дом. По её словам выходило, что воры хотели украсть её вторую козу, и всё!

Как только старуха отошла, Харис сказал:

— Не пойму, чего она добивается. То сама стрелять в них хотела, то вдруг темнит. — Зевнув, он добавил: — Пойду ещё посплю.

Ваня тоже почувствовал в словах Пелагеи Андреевны какой-то злой умысел: куда было бы лучше, если всех воров вывели бы на чистую воду. Но почему так поступает старуха — не понял.

Постояв немного один, Ваня нехотя вошёл в дом, тихо разделся и лёг. Однако сна не было. Он попробовал считать до ста. Один раз, второй, третий. Ничего не помогало. Мать стучала кастрюлями на кухне, Николай колол во дворе дрова. Всё это назойливо лезло в уши. «Хотя бы поскорее ушли на работу», — подумал Ваня. И тут же вспомнил, что сегодня воскресенье, день выходной.