Откуда ты, Жан?

Люди, как по команде, заспешили, побежали по улице в разные стороны, прячась в подъездах, под воротами, под навесами. На трамвайной остановке — ни души… А дождь, холодный, осенний, всё хлещет и хлещет. Какой-то человек прямо посреди улицы поднял руку.

«Видать, торопится, а до остановки далеко», — подумал Кабушкин и вдруг затормозил трамвай. Мало того, распахнул передние двери. Харис подал руку прохожему и помог ему подняться наверх.

«Отлично, — решил Яшка. — Так и запишем». Для того, чтобы выполнить свой долг, он, расталкивая пассажиров, протискался к передней двери. Тот промокший мужчина стоит у кабины, благодарит Кабушкина и Бикбаева. Подожди, за это и начальник парка ещё скажет своё «спасибо»! Надо и бандажи припомнить. Капля за каплей и камень точит…

— Кабушкин! — сказал он. — Ты нарушил порядок. Инструкция не разрешает в пути сажать человека в трамвай, тем более через переднюю дверь!

Харис и Ваня засмеялись.

— Посмотри-ка получше, кого посадили! — сказал Харис.

Яков повернулся к промокшему человеку.

— А, Николай Филиппович! — сказал он. — Здравствуйте.

Парни ждали, что Яков улыбнётся и попросит у них прощения. Но этого не случилось. Он лишь посмотрел на ребят, сурово сдвинув брови.

Прошёл день, второй. На третий на доске объявлении появился приказ начальника парка о переводе группы рабочих депо в электрический цех. Среди рабочих была и фамилия водителя трамвая Ивана Кабушкина…

Ваня долго смотрел на бумагу, стараясь улыбнуться, но когда улыбка не получилась, круто повернулся и пошёл в депо. Скорее, скорее бы выйти отсюда, из этого душного коридора на простор, на воздух.

Депо гудело голосами рабочих, звоном железа.

А вон и его трамвай. Будто чувствуя расставание, кажется, погрустнел, бедняга. Только что его вымыли: на стёклах висят крупные капли. Да и загнали его в самый дальний угол депо — на четвёртый путь.

Неожиданно из трамвая вышел Яшка. Что он там делал? Наверное, зашёл снять аншлаг с надписью: «Водитель трамвая И. К. Кабушкин». Точно! Табличка в его руках. Не рановато ли, Яшка, празднуешь?

Ваня подошёл к нему вплотную.

— Зачем ты здесь, Яков? — спросил он, сжав кулаки от гнева.

— Этот вопрос я должен тебе задать, Кабушки Приказ читал?

У Вани поднялась рука.

— Продажная душа! — схватил он его за грудь.

— Караул! Спасите! — неожиданно закричал Яшка и бросился бежать вдоль четвёртого пути в контору.

Стоявшие поодаль рабочие громко засмеялись. Ваню позвал дядя Сафиулла.

— Не связывайся, — посоветовал он. — Проучил разок, и хватит…

На новом месте

Говорят, если не везёт с утра, то не повезёт и вечером.

Ваня стал работать в электротехническом цехе. Вначале вроде бы всё шло хорошо. Ваня старательно счищал грязь и копоть с моторов, напоминающих огромных морских крабов. Их привозили из депо на железной тележке. Потом раскручивал большие гайки величиной с кулак, с помощью молотка и зубила открывал крышки моторов, похожие на шляпы.

Начальник цеха был доволен его работой. Но вскоре он заболел, и на его место назначили техника Аню Кузьмину. С этой белобрысой ветреной девушкой Ваня давно был не в ладах. Несколько раз поспорил с ней на комсомольских собраниях. Однажды высказал, что неприлично ходить среди рабочих такой разнаряженной — в коротком платье, с длинными серьгами в ушах и с кольцами на пальцах…

В первую неделю Аня вроде бы не замечала Кабушкина. Да и он работал, не обращая внимания на свою новую начальницу. Это, видимо, и задело девушку. Она чаще стала наблюдать за ним и каждый раз донимала замечаниями. Рабочие поняли это по-своему и, вспомнив свою молодость, а также неписаные законы цеха, решили посмеяться над Ваней. Ближе к обеду сказали, что начальница велела ему отрубить кусок железа. Ваня подошёл к верстаку. Там уже лежало зубило и в тисках торчал большой пруток железа. Ваня, засучив рукава, приступил к работе… Но что за оказия? Зубило не держится в руках, да и зажатое в тисках железо при каждом ударе вылетает на пол. Ваня вспотел, запыхался, а толку никакого — не поддаётся. В это время в цех вошла разодетая и раскрашенная Аня, посмотрела на смеявшихся в углу рабочих и, поняв, наконец, в чём дело, сама вдруг рассмеялась.

Неизвестно, чем бы кончилась эта невесёлая шутка, если бы в цех не зашёл дядя Сафиулла. Присмотревшись к инструментам, которыми работал Ваня, сказал ему:

— Брось! Не руби!.. Эх, Имамжан, дал же ты маху на этот раз! Для испытания тебя разыграли — намазали зубило и пруток свиным салом, безбожники. Поэтому и отскакивает в сторону. Поваляй в песке, оботри сухой тряпкой… Ах, тёмные души, вон что сделали с твоими пальцами. Хоть бы ты, красавица, предупредила.

— Вреда не будет, — улыбнулась Аия. — До свадьбы заживёт!

— Герой не бывает без ран! — поддержал её кто-то в углу…

Ваня не подал вида — обижаться не полагается. Со всеми вместе посмеялся над своей неопытностью и пошёл к моторам.

Кто-то из рабочих сочувственно обронил:

— Хороший парень…

А когда Кабушкину поручили в парткоме вести политинформацию среди рабочих, авторитет его и вовсе поднялся.