Откуда взялся этот Клемент?

После отпущенного им загадочного замечания все мои старания выжать из него объяснения наталкиваются лишь на молчание, пренебрежительное хмыканье да пожатие плечами.

Через десять минут я выкидываю белый флаг.

— Можем мы хотя бы обсудить наши дальнейшие действия?

Возвращаемся к изначальному плану.

— Попробуем в другом ломбарде?

— Ага. Дай знать, как вычислишь, куда ехать.

Я достаю смартфон и нахожу ближайшую точку из составленного ранее списка. Таковая всего лишь в пяти километрах.

— По этой дороге еще километра полтора, а потом я скажу.

Клемент кивает, и дальше поездка продолжается в молчании.

По мере приближения к «Барлоу Браун» я не без облегчения отмечаю, что по социальной шкале окружающая местность в целом располагается определенно повыше района «Пауэлл энд партнере». За окнами мелькают пара антикварных магазинов, кофейня и автосалон со стоянкой, заставленной престижными немецкими моделями.

— На вид как будто побогаче.

— Да уж, пупсик, деньги здесь определенно водятся. Вот только не знаю, хорошо ли это.

— Почему?

— Солидный бизнес с законом предпочитает не конфликтовать.

— Зато и попытка вооруженного ограбления менее вероятна.

— Тут ты права.

Когда мы выбираемся из машины, Клемент оглядывается по сторонам, затем достает из-за пояса стартовый пистолет и бросает его в канаву. Хотя оружие и ненастоящее, я только рада избавлению от него.

Под моросящим дождем мы доходим до крылечка «Барлоу Браун». От фасада этого ломбарда, по сравнению с «Пауэлл энд партнерс», так и веет престижем. Кирпичная кладка выкрашена в темно-синий, а название фирмы над витриной выведено прямыми золотыми буквами в треть метра высотой.

Другое отличие заключается в запертой двери. Объявление в витрине уведомляет, что следует нажать на кнопку.

Я давлю на стальную кнопку, и из-за стекла доносится писк зуммера. Через несколько секунд щелкает замок, и Клемент толкает дверь.

Вот «Барлоу Браун» интерьером и вправду больше похож на ювелирный магазин, нежели на ломбард. Справа и слева вдоль стен тянутся витринные стенды, демонстрирующие во всей красе часы, браслеты, кольца и ожерелья. У задней стены еще один стенд, и этот служит прилавком, о чем свидетельствует водруженный на него кассовый аппарат. За витриной темнеет узкий арочный проход.

Оттуда-то и появляется мужчина, который тут же встает за прилавком.

— Привет, ребята. Ну и денек сегодня, — говорит он с теплой улыбкой. Его произношение среднего класса мягкое, словно масло.

Мы направляемся к мужчине, и меня прямо-таки ошарашивает его привлекательность. Судя по седым прядям, испещряющим его каштановые волосы длиной почти до плеч, и сетке тонких морщинок у темно-карих глаз, ему, должно быть, хорошо за сорок. Широкие плечи облегает белая рубашка, закатанные по локоть рукава которой, очевидно, призваны подчеркнуть загар на руках. Автоматически отмечаю отсутствие обручального кольца.

— Это вы здесь босс? — осведомляется Клемент.

Улыбка становится шире, демонстрируя ряд белых зубов.

— Что ж, коли счета оплачиваю я, пожалуй, босс тоже я. Ричард Барлоу, приятно познакомиться.

Происходит обмен рукопожатиями, и я заливаюсь краской, когда Клемент представляет меня Луизой. Как будто мало мне того отрадного обстоятельства, что сегодня утром я немногим симпатичнее мешка с дерьмом.

— Так чем могу помочь? — осведомляется Ричард.

«Клемент, пожалуйста, только не называй его Диком!»

— Дело у нас несколько необычное, Дики.

«Хм, это лучше или хуже, чем Дик?»

— К нам в руки попала одна вещица, и мы в полной растерянности, как же нам поступить.

— Звучит интригующе.

— Луиза объяснит.

Взгляд Ричарда обращается на меня, и его чарующие глаза вызывают у меня трепет в местах, которым, вообще-то, в данный момент следует сохранять спокойствие.

Старательно излагаю байку о найденном под половицами слитке, но все равно чувствую, что тороплюсь и теряюсь.

— Так вот, Ричард, хотелось бы знать, не интересует ли это вас, — воркую в заключение я.

К моему облегчению, улыбка с его лица не исчезает, и он по-прежнему держится открыто и радушно.

— Я бы соврал, если бы сказал, что ваша вещица меня не соблазняет, — отвечает оценщик. — Тем не менее, боюсь, не могу взять ее.

— Почему же нет? — интересуется Клемент.

— Ломбарды обязаны иметь лицензию, для сохранения которой приходится следовать определенным правилам, большинство из которых касаются приобретения товаров. Покупка или залог какой-либо вещи без вороха бумаг и предъявления удостоверения личности — строжайшее табу, и уж точно мы не станем связываться с вещью, легальное происхождение которой вызывает сомнения.

— А обойти эти правила никак нельзя, Дики?

— Боюсь, нет. Если поймают, с лицензией можно распрощаться. А без нее вести дела невозможно. Риск очень велик, какой бы заманчивой ни рисовалась прибыль. Мне очень жаль, но еще раз нет.

— Значит, вы считаете, что с нами не захочет связываться ни один ломбард?

— Если вам повезет, может, один на сотню, но определенно не в наших краях. Почти всех местных конкурентов я знаю, и, ручаюсь, никто из них к вашему слитку даже не притронется.

— А как насчет Освальда Пауэлла?