Откуда взялся этот Клемент?

Клемент разглядывает нижнюю доску с именами жертв.

— Вот же черт.

— И. Клемент, знаете, почему начался пожар?

— Понятия не имею.

— Кто-то прикурил сигарету и бросил спичку на эскалатор. Она провалилась в щель, и от нее загорелся мусор внизу. Поэтому в подземке нельзя курить.

— Кажется, сейчас вообще нигде нельзя курить.

— И не зря. Может, теперь пойдем дальше?

Он прикасается к верхней доске и чуть склоняет голову.

— Да, конечно.

Следуя указателям, мы добираемся до платформы Северной линии. Снова толпа, снова давка, и все более настойчивое желание принять душ.

Снаружи вестибюля станции нас встречает тусклый солнечный свет, и мы вливаемся в толпу на Камден-Хай-стрит. Совершенно заурядный субботний день на совершенно заурядной Хай-стрит, одной из тысяч в Англии. Наряды отдельных экземпляров в толпе нелепостью даже превосходят клементовский. До этого в Камдене я бывала лишь дважды: на концерте «Кингс оф Леон» в клубе «Электрик Болрум» и у оптового книготорговца, причем оба раза удачно, вот бы и сейчас так.

— Откуда начнем?

Клемент хмуро оглядывает улицу.

— Мало чего узнаю.

— Может, побродим немного, еще узнаете. Так с чего лучше начать?

— Это у тебя волшебная карта, пупсик.

— Ах да, верно.

Достаю смартфон и открываю приложение «Гугл-карт». На экране появляются результаты моего предыдущего поиска.

— Первый претендент всего в нескольких минутах ходьбы, в ту сторону, — киваю я направо.

Взмахом руки Клемент предлагает мне возглавить шествие и насмешливо бросает:

— После вас, мэм. Заодно по пути поделитесь своим планом.

— Каким еще планом?

— Как нам попасть на колокольню.

— Ах, так теперь это моя забота?

— Ага. Это называется передача полномочий.

— Ладно, что-нибудь придумаю.

Я веду в нужном направлении, но не проходим мы и сорока метров, как Клемент внезапно останавливается. И поворачивается к зданию справа — одному из двух мест, что я посещала в Камдене.

— Он все еще здесь! — возбужденно произносит он, не сводя зачарованного взгляда с «Электрик Болрум».

Как многие легендарные концертные залы, трехэтажное здание клуба в ряду прочих на улице выдержано в довольно строгом стиле: его викторианская кирпичная кладка выкрашена в черный.

— Вы знаете «Электрик Болрум»? — спрашиваю я.

— Не-не, раньше это место называлось «Карусель». Провел здесь несколько безумных вечеров, пупсик.

— Ага, несколько лет назад я и сама здесь неплохо оторвалась.

Нарочитая небрежность мне, естественно, не удается, и похвальба звучит неубедительно даже для меня.

Клемент, однако, поворачивается ко мне с удивленным видом.

— Вот как? И на кого же ты ходила?

— «Кингс оф Леон».

— И как они?

— Просто фантастика! Вам что-нибудь нравится у них? «Секс в огне», «Используй кого-нибудь»?

«Ну давай же, Клемент, попадись в мою ловушку!»

— Не слышал про таких.

Ох.

Опять не получилось.

— И кого же тогда вы здесь слушали? — захожу я с другой стороны.

— Черт, да десятки всяких групп, вот только по большей части я был основательно убран. Но кое-что, впрочем, помню — на «Лед Зеппелин» было круто.

Боже, наверное, это было и вправду нечто!

— Уж не сомневайся, а еще здесь выступали «Уингз», с Полом Маккартни, чуваком из «Битлз».

— Клемент, я знаю, кто такой Пол Маккартни.

— А он…

— Да, он все еще жив. К сожалению, этого не скажешь о Джоне Ленноне и Джордже Харрисоне. Ринго Старр тоже жив, только музыкой вроде больше не занимается.

— Что вполне естественно, — фыркает Клемент. — Кое-что, похоже, все-таки не меняется.

Еще с минуту мы созерцаем здание клуба, каждый предаваясь собственным воспоминаниям, а затем двигаем дальше.

Мы проходим через Камден-маркет, и Клемент чуть замедляет шаг, рассматривая товары. Наконец, и вовсе останавливается у ларька рассмотреть кожаную куртку. К нему подходит продавщица, женщина средних лет в хиджабе и платье до пят.

— Классная вещь, — нахваливает она товар.

Несколько секунд Клемент не сводит с женщины оценивающего взгляда. Ни с того ни с сего меня захлестывает волна паники.

— И сколько, дорогуша? — осведомляется он.

— Для тебя, красавчик, всего семьдесят фунтов, — отвечает продавщица с явным лондонским акцентом.

Для человека, объявившего себя безденежным, Клемент обдумывает цену подозрительно долго. Наконец, заговаривает снова:

— Не против, если я спрошу тебя кое о чем?

«О господи!»

Не будет ли неприличным удрать прямо сейчас? Как вариант оставляю на крайний случай.

— Что это за прикид?

— Прикид? — озадаченно переспрашивает женщина.

— Ну да, шарф вот этот, и платье, как у арабки.

Теперь события могут развиваться по одному из двух сценариев.

— Я мусульманка, — отвечает она, к счастью, с улыбкой.

— Понял, пасиб. Насчет куртки подумаю.

Клемент кивает женщине и идет себе дальше, а та спешит уделить внимание новому потенциальному покупателю, перебирающему вешалки в ее ларьке.

Я нагоняю Клемента.

— Ну и что это было?

— Ничего особенного. Просто меня заинтересовали ее шмотки. Я подумал, может, это мода такая.

— Господи, и как вам такое только в голову пришло!

— Пупсик, да ты посмотри по сторонам! В таком тряпье ходит уйма баб! В мои дни такого не было.