Откуда взялся этот Клемент?

Я следую его совету. Он прав. Тем не менее в мультикультурном Лондоне я на подобное даже не обращаю внимания.

— Что ж, вам повезло, что она не оскорбилась.

— Не все чувихи такие зажатые, как ты, пупсик.

Тут уж я резко останавливаюсь и хватаю его за руку.

— И что это значит?

Клемент косится на мою руку, вцепившуюся ему в предплечье. Одного его взгляда поверх синих очков вполне достаточно, чтобы я моментально отпустила его.

— Всего лишь наблюдение, пупсик. Так мы правильно идем к той церкви?

Я напоследок одариваю его хмурым взглядом, затем сверяюсь со смартфоном.

— На следующем перекрестке направо.

И мы молча идем по Бак-стрит.

Наша первая цель — Объединенная реформатская церковь Троицы на углу Бак-стрит и Кентиш-Таун-роуд. Через полминуты она перед нами.

Я, конечно же, не специалист по архитектуре, но кирпичное здание выглядит строго викторианским. Из-за оживленного движения камень и кирпич храма насквозь прокопчены выхлопами. Мечтай я о какой-нибудь старомодной живописной церквушке для заветной свадьбы, эту даже и не рассматривала бы.

Мы переходим улицу и с тротуара напротив рассматриваем церковную крышу.

— Что-то ничего похожего на колокольню.

— Ага. Наверное, современная.

— Тогда вычеркиваем ее из списка?

— Ну да. Что там у нас следующее?

Я сверяюсь с картой.

— Церковь Святого Михаила. Совсем недалеко.

Мы идем по Кентиш-Таун-роуд мимо магазинчиков, которые, вероятно, не могут позволить себе аренду на Камден-Хай-стрит. У некоторых, похоже, дела не лучше, чем у моего «Бакстерс букс».

На перекрестке с Камден-роуд сворачиваем налево, и через несколько сотен метров оказываемся у церкви.

Выглядит она на первый взгляд не слишком многообещающе. Тот же архитектурный стиль и тот же чумазый фасад, что и у церкви Троицы. Еще один претендент на церковь, где мне не хотелось бы венчаться. Колокол тем не менее здесь есть — в нише под козырьком крыши.

— Хм, для такого вряд ли нужен звонарь, — замечает Клемент.

— Пожалуй, вы правы.

— Вот и первый.

— Что первый?

— В первый раз ты считаешь, что я в чем-то прав.

Я пропускаю замечание мимо ушей.

— И все-таки лучше проверить, для верности.

Дверей на главном фасаде нет, мы огибаем здание, и на левом торце обнаруживается парадный вход, увенчанный импозантной каменной аркой.

Думаю, за несколько лет я посетила несколько десятков церквей, и, должна признаться, все они выглядят для меня совершенно одинаково. Церковь Святого Михаила определенно выкроена по тому же лекалу, что и остальные: ряды деревянных скамеек слева и справа, центральный проход ведет к алтарю. В неподвижном воздухе стоит знакомый запах старой бумаги наверное, от десятков Библий и псалтырей в ящичках на спинках скамеек.

Мы медленно идем по каменному полу к алтарю. По сравнению с шумом на улице, здесь, за толстенными стенами, стоит едва ли не гробовая тишина.

— У меня от таких мест прямо мурашки по коже, — шепчет Клемент.

— Звучит смешно, если вспомнить, что вы уже умерли.

Клемент уже открывает рот, чтобы возразить, но из дальнего левого угла зала доносится скрип двери. Затем раздается звук шагов, и из-за колонны появляется фигура.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

Священник молод, моложе меня. У него светло-каштановые волосы, как у Карла, только аккуратно подстрижены и явно водят знакомство с расческой.

— О, здрасте, да… Наверное, можете… — мямлю я.

Преподобный терпеливо улыбается, ожидая от меня дальнейших разъяснений. В голове у меня, точно конфетти, порхают тысячи слов, но вот беда, язык мой совершенно не в состоянии составить из них вразумительного предложения.

— Мы… э-э…

— Мы хотим пожениться, — брякает Клемент.

Не веря своим ушам, я таращусь на Клемента.

— Не так ли, пупсик? — улыбается он мне.

«Да чтоб ты провалился, Клемент!»

— Да, хотим пожениться, — подтверждаю я сквозь стиснутые зубы.

По роду своей деятельности молодой священник наверняка навидался странных парочек. Судя по его выражению лица, мы можем претендовать среди них на первое место, но он довольно убедительно изображает искренность:

— Поздравляю вас! Хотите обвенчаться в нашей церкви Святого Михаила?

— Да, хотелось бы, — говорит Клемент. — Только вот невеста моя страсть как хочет традиционную свадьбу со всеми причиндалами. Ну, знаете, чтоб хор был, цветы там, орган здоровенный и колокола чтоб трезвонили.

Чудовище кладет мне лапищу на плечо и скалится:

— Ты ведь любишь хороший динь-дон, да, пупсик?

— Да, обожаю, — нервно хихикаю я.

На лице священника явно читается облегчение, словно бы в «Монополии» ему выпала карточка «Освобождение из тюрьмы».

— Какая жалость. Боюсь, у нас тут только один колокол.

Клемент хмурится:

— Вот облом. Зато экономите на звонарях, верно?

— Хм, да. Обычно звонит староста.

— Спасибо большое, отче, — торопливо перебиваю я. — Что ж, не будем вам мешать.

Я разворачиваюсь, однако мой самозваный жених еще не закончил.

— Секундочку, пупсик. — И он обращается к служителю культа: — Преподобный, а тут есть поблизости другие церкви с полным набором колоколов?