Откуда взялся этот Клемент?

— Ты вообще чересчур много беспокоишься, — пожимает он своими мощными плечами. Затем отходит от дверей и оглядывается по сторонам. — Давай-ка проверим с другой стороны.

— Клемент, это очень плохая идея!

— Мы только посмотрим, что такого-то?

Мое разрешение, естественно, ему не требуется. Клемент решительно направляется по асфальтовой площадке к дальнему концу здания. Остается только последовать за ним.

Я семеню сзади, не в силах отделаться от мысли, что за нами наблюдают. Быстро оглядевшись, я немножко успокаиваюсь, но куда больше меня тревожит, что на уме у Клемента.

В конце площадки обнаруживается узкая дорожка вдоль правого торца здания. Вход посторонним вроде и не запрещен, поскольку нет ни калитки, ни предупреждения. А если бы таковые и имелись, подозреваю, вряд ли бы они остановили Клемента.

Мы идем по тесному проходу между церковной стеной и зеленой изгородью. Моя клаустрофобия отчасти смягчается тем обстоятельством, что нас точно ниоткуда не видно.

Дорожка выводит на небольшую лужайку за зданием, обнесенную полутораметровым сплошным забором. За лужайкой снова асфальт и еще одна дорожка, исчезающая за левым углом.

Я покорно плетусь за Клементом вдоль задней стены церкви. Где-то на полпути Клемент останавливается.

— Взгляни-ка сюда, пупсик.

Взглянуть мне предлагается на деревянную решетку, вделанную в кирпичную кладку сантиметрах в десяти над землей, размером примерно полметра на метр.

— Наверное, вентиляция подвала.

— В церквях нет подвалов, Клемент. В церквях склепы.

— Ну, эта-то слишком новая для склепов.

— Семантика. Да и все равно вы не пролезете.

— Не пролезу. А ты пролезешь.

Адресую ему красноречивый взгляд:

— О нет! Ни в коем случае!

— Да тебе только и надо, что проникнуть в подвал и впустить меня. Ну, где твоя жажда приключений, пупсик?

— Клемент, это вам не прыжок с тарзанки. Это самое что ни на есть незаконное проникновение со взломом.

— Тебе деньги нужны или нет?

— Не настолько, чтобы идти на риск схлопотать срок.

Клемент прислоняется к стене и сокрушенно качает головой. Потом матерится себе под нос. Меня его экспрессия совершенно не трогает. Ни в жизнь не поведусь на эту безумную затею.

Ситуация патовая, и мы стоим и молча сверлим друг друга взглядами. Я уже собираюсь предложить вернуться после того, как церковь откроется, когда вдруг тишину нарушает чей-то раскатистый голос:

— Эй, вы! Вы что здесь делаете?

Я разворачиваюсь в сторону пришельца.

К нам уверенно направляется какой-то мужчина. К некоторому моему облегчению, облачен он не в полицейскую форму, а в твидовый пиджак и коричневые брюки.

С расстояния трех метров он вновь рокочет:

— Я спрашиваю, что вы здесь делаете?

— Ссоримся, — невозмутимо бросает Клемент.

Уж не знаю, какой черт дернул Клемента ляпнуть это, однако такой ответ все лучше никакого, коли сама я как воды в рот набрала.

Тем не менее столь краткое объяснение явно сбивает мужчину с толку, и он замирает как вкопанный. Мы втроем стоим, переглядываясь. Пришелец низкорослый и коренастый, физиономия у него что высушенный чернослив. Возраста он, должно быть, предпенсионного, и уж какой-какой, а физической угрозы собой точно не представляет. Впрочем, Клемента такие вещи не волнуют.

— Вы для ссоры другого места не нашли? — наконец интересуется старик.

— Да она разозлилась и побежала, — живописует Клемент подробности вымышленного раздора. — Ну, я за ней, чтоб попытаться как-то урезонить. Сами знаете, как с ними бывает.

Он шагает к мужчине и протягивает ему руку.

— Меня зовут Клемент, а это моя вторая половина, Бет, только ей еще нужно пару минут, чтобы успокоиться.

Старик смотрит на меня, а затем, едва ли не с выражением сочувствия, пожимает руку Клементу.

— Хм, да… Просто сюда посторонним нельзя. Я преподобный Норрис, кстати.

— О, здорово! Вообще-то, мы к вам и шли, преподобный, только вот у Бет истерика приключилась.

— И что же вас привело ко мне? — подхватывает священник.

Клемент выдает уже привычную ложь:

— Мы хотим обвенчаться, преподобный. Надеялись, вы сможете нам помочь.

Старик пытается скрыть свое удивление, однако получается у него это плохо.

— Ах, вот как? Свадьба, знаете ли, дело серьезное. Осмелюсь заметить, ко мне обычно не приходят сразу после ссоры.

— Ну что я могу сказать, преподобный? Я всего лишь козел отпущения.

— Хм, ладно, у меня есть свободные пять минут, так что можем пройти внутрь и назначить дату церемонии. Нельзя же просто так явиться и обвенчаться.

— Разумеется, преподобный! Спасибо!

Затем Клемент обращается ко мне.

— Бет, извинись перед преподобным Норрисом за устроенную сцену.

— Что?!

Я перевожу взгляд на священника, который выжидательно смотрит на меня. Краешком глаза замечаю выражение самодовольства на физиономии Клемента. Вот уже в третий раз он ставит меня в неловкое положение, и у меня закрадывается подозрение, что подобные ситуации доставляют ему какое-то извращенное удовольствие. С другой стороны, не могу не отказать ему в потрясающей способности к импровизации.

— Простите, преподобный, — бурчу я.

— Все в порядке, юная леди. Идемте со мной.