Откуда взялся этот Клемент?

Никогда в жизни не подавала заявлений в полицию, так что понятия не имею, чего ожидать. Быть может, нагрянет армия экспертов-криминалистов и мою машинку заключат в белую палатку. Специалисты в одноразовых комбинезонах будут искать отпечатки пальцев и следы ДНК. А потом матерый инспектор уголовной полиции соберет своих лучших следователей и потребует вычислить преступника до конца смены.

После шестиминутного разговора становится ясно, что на подобное рассчитывать не стоит.

Равнодушный как рыба полицейский бюрократ называет мне номер дела и уведомляет, что в течение нескольких дней со мной свяжется констебль. Душа и тело мои вожделенного успокоения не обретают. Наоборот, звонок и вовсе приводит меня в бешенство.

Вандализм в любом виде, несомненно, самое бессмысленное преступление. Какой здесь может быть мотив? Я еще могу понять, почему люди идут на кражу. Или как эмоции толкают человека к насилию. Но постичь вандалов… По мне, так всех их нужно сжигать на костре. Да-да, именно так!

Я живо представляю себе эту тварь, что проткнула мне шины, привязанной к столбу, заходящуюся визгом, молящую о пощаде. Конечно же, мечтать о таком ужасно, зато становится чуть легче.

Час спустя я немного успокаиваюсь и собираюсь на склад, поискать рекламу «Пятидесяти оттенков серого» для витрины, но тут распахивается входная дверь.

Это опять Эрик, и опять у него в руках коробка отвергнутой секонд-хендом макулатуры.

— Доброе утро, Эрик, — вздыхаю я. — Не ожидала тебя так быстро.

— Доброе, Бет, — радостно отвечает он. — Вчера нагрянул пожарный инспектор и надавал нам по шее за загроможденный черный ход. Весь вечер разгребали завалы, в машине у меня еще две коробки.

Именно этого мне сейчас и не хватало!

— Слушай, Эрик, мне вправду очень жаль, но сегодня утром у меня возникли проблемы с машиной. Я никак не могу позволить себе раскошелиться на тридцать фунтов.

— Эй, на этот счет не беспокойся. Расплатишься, как сможешь. Нам просто нужно избавиться от хлама.

— Тогда ладно. Спасибо.

Эрик ставит коробку на вчерашнюю, все еще стоящую у прилавка, приносит еще две и отбывает. Слава богу, хоть на чашку чая не напрашивается.

Я решаю пока не трогать коробки, а заняться витриной и полками.

Заначенные рекламные плакаты в конце концов обнаруживаются в коробе, погребенном в глубине кладовой. Было время, мы получали их от издателя с каждым заказом новых книг. Мучительное напоминание о лучших временах — рекламная кампания «Пятидесяти оттенков» стала одной из последних перед отказом от торговли новыми книгами. До сих пор помню, как выскребала последние пенни на покупку тридцати экземпляров, надеясь, что они разойдутся как пресловутые горячие пирожки. В принципе, так и получилось, вот только прибыль оказалась каплей в море. Слишком мало и слишком поздно.

Знать бы тогда, что однажды у меня окажется столько этих чертовых книжек, что хватит на целую библиотеку мумифицированной похабщины.

Маркетинг не мой конек, однако мне все же удается соорудить нечто напоминающее приличный рекламный стенд. Наконец, я вешаю два плаката и объявление, наскоро сверстанное на компьютере: «Только на этой неделе: “Пятьдесят оттенков” за пятьдесят пенсов».

Когда отступаю от витрины, чтобы полюбоваться плодом трудов своих, звонит мобильный.

— Алло.

— Мисс Бакстер? — слышится в трубке мужской голос.

— Да, это я.

— Прекрасно. Я констебль Кейн. Насколько понимаю, вы заявляли о порче вашей машины?

— Совершенно верно. Мне разрезали шины.

— Весьма сожалею. У вас найдется несколько минут для разговора?

У меня, естественно, находится, и мое первоначальное разочарование от полиции несколько рассеивается, поскольку констебль Кейн выслушивает меня с сочувствием. Он соглашается подъехать ко мне после работы, составить протокол и осмотреть машину. Что будет дальше, остается только гадать, но, по крайней мере, человек старается.

Начинается обеденный ручеек покупателей. Я уже давно не пытаюсь постичь, почему продажи одного дня столь разительно отличаются от другого, но сегодня всего за два часа мне удается заработать восемьдесят фунтов. И даже уходят семь экземпляров «Пятидесяти оттенков серого».

Если бы не ужасное начало дня, настроение бы уже приподнялось, но на горизонте маячит солидный счет за четыре шины.

Без особой надежды я просматриваю страховой полис, и мои опасения полностью подтверждаются: надо платить первые две сотни фунтов по любому требованию. А все потому, что купила самую дешевую страховку, какую только смогла отыскать.

Чтобы хоть чем-нибудь заняться, начинаю протирать книжные полки.

Около трех звонит Карл, тон у него заискивающий: Милая, извини за утреннее. У меня сегодня не день, а тихий ужас.

— Не переживай, — сухо отзываюсь я. — Я уже все уладила.

— Что уладила?

— По поводу шин. Позвонила в полицию, сегодня вечером к нам заглянет констебль.

— Нельзя было обойтись без них? — неожиданно взрывается Карл.

— В смысле? А что еще мне оставалось делать?

— Полиция не поможет. Позвони им и скажи, что не будешь подавать заявление.

— Нет, Карл, и не подумаю. Кто бы ни порезал мои шины, его нужно поймать и наказать.