Отличительный признак

– Может быть, может быть… – Мак механически покачал головой и медленно перевёл взгляд на мультибота. – Ты это, стажёр… Он тебе странным в последнее время не казался, нет?

– Он? – переспросил Ким, переводя взгляд на мультибота. – Нет, а что?

Мак медленно отхлебнул из термофляжки и опять уставился на мультибота.

– Да, понимаешь, он сейчас как будто… Дай-ка. Скрипя, механик поднялся со стула, наклонился и поволок мультибот к нише, чтобы поставить на зарядку. Обычно боты делали это сами, бросая работу, когда заряд батарей приближался к нулю. Этому, видимо, что-то помешало. Ким догадался, что именно, когда Мак пробормотал: «Надо же такое придумать, чтоб машину никак не выключить было».

Оказавшись на базе, мультибот зажёг экран и начал заряжаться.

Встав перед ним на расставленных ногах, Мак хлопнул бота по сенсорной голове и буркнул:

– Два бира и бургер.

– Уточните команду, – по уставу отозвался мультибот.

Мак несколько раз повторил заявку. Слушать их с ботом диалог вскоре стало довольно утомительно.

– Уточните команду. Уточните команду. Уточните команду. Тебе уже хватит.

Механик медленно повернулся к Киму и уставился на него:

– Слышал? – В его голосе прозвучало серьёзное опасение – по-видимому, за собственный рассудок, – но Ким расслышал ответ мультибота прекрасно.

– Кто-то подшутил, – предположил он. – Перепрошил его, добавил пару фраз в память.

– Может быть, – снова повторил Мак. – Но в прошлый раз он… а, ладно, неважно.

Мастер поболтал содержимым фляжки, сделал долгий глоток и глянул на мир немножко веселей:

– Папаша-то мой помог тебе, поди?

– О… Ну да, – осторожно сказал Ким. Он ещё не посвящал Мака в подробности своего путешествия вниз с краденым мастер-ключом.

– Я так и думал, – удовлетворённо проговорил мастер. – Не сам же ты допёр, что на Совете говорить. Он у меня был биотехник хоть куда, да и сейчас ещё соображает что надо, даром что память трухлявая.

Ким явно чего-то не понимал:

– Так вы меня послали с ним поговорить только потому, что он биотехник?..

– Только потому?! – оскорбился Мак. – Он голова, талантище! Старая школа! Молодые клювом щёлкали, а он, поди, в два счёта скумекал про этот, как его… агент.

Невероятно! Он лазил на минус третий, дрался с синтетами, подозревал Полякова… А Мак всего лишь решил, что кому-то стоит спросить его папу – и тот на раз решит проблему с эпидемией.

– Что, прямо нельзя было сказать?

– С теми, кто повыше, надо ухо востро, – грозным тоном сообщил Мак. – Они знаешь как: чуть кто умничает или знает лишнего – сразу память отшибают. А мне папашу моего жалко, он и так не помнит ни хрена.

– А меня? Если бы мне память отшибли?!

– Да что тебе отшибать-то? – снисходительно произнёс Мак, от души хлопая Кима меж лопаток. – Ты ж малой ещё, салага! Жизни не видал, канифоли не нюхал. Вот, когда мне было столько лет, сколько тебе, я брал в зубы ключ и…

Это было неописуемое занудство, но Ким терпеливо слушал, не пытаясь сбежать. В конце концов, отец семейства имеет право на уважение. И, пожалуй, даже на глоточек-другой за компанию.

…Через полчаса Мак уже в третий раз поднимал фляжку «за всё, что хорошо закончилось», и Ким кивал, и соглашался, и в животе у него тепло плескались корнбир и надежда, что хотя бы на настоящий момент его мытарства и правда закончились.

Закончились?.. Ему вспомнились последние слова Индры, сказанные в «восемь-семь». Ким улыбнулся: сейчас они воспринимались совсем иначе. Многообещающе – вот как.

«Только теперь всё и начнётся!»