Отличница

Веселая компания подошла к соседнему подъезду и остановилась у дверей. Кто-то из парней не успел докурить сигарету, и его все ждали. И только тут я заметила, что среди этих ребят была девочка на костылях. Я с ужасом увидела, что у нее нет одной ноги.

Меня бросило сначала в жар, потом в холод. Я почувствовала, как поднимаются волосы на голове, и по коже расползаются мурашки. А она смеялась! Она стояла вместе со своими друзьями и не обращала внимания на костыли. И никто из них не обращал внимание! Она была одна из них, такая же, как они. Просто у остальных было по две ноги, а у нее только одна.

Парнишка докурил свою сигарету, и компания скрылась в подъезде. А я продолжала сидеть.

Мальчишки уже давно почистили ковры, а я все сидела. Наконец, почувствовав, что начинаю замерзать, я позвала Мишку, и мы, забрав ковры, пошли домой.

Потапыч включил компьютер и полез в Интернет, а я пошла на кухню и заварила себе зеленый чай.

Я держала в руках горячую кружку, а перед глазами у меня стояла та девочка.

Господи Боже, как же ничтожны все мои проблемы перед лицом такой трагедии! Какое же мужество надо иметь, чтобы жить, зная, что никогда не будешь такой, как все. Она ведь могла спрятаться от всего мира. Уйти в себя, закрыться в четырех стенах, чтобы избавиться от сочувствующих взглядов окружающих. Но она не спряталась.

Не знаю, жалеет ли она себя. Наверно, да. Хотя бы иногда. Но она приняла то, что с ней случилось, и стала жить дальше. Она приняла себя такой, какая она теперь есть.

У меня на глазах выступили слезы. Я попробовала с ними бороться, но не смогла и расплакалась. У меня щемило сердце за ту девочку – такую юную. Ей еще жить да жить, а ее вон как ударило в самом начале. Но она находит в себе силы смеяться. И что самое замечательное, другие смеются вместе с ней.

Мне вспомнилось, как Андрей говорил о том, что многие женщины из-за душевной травмы, полученной в детстве или юности, ставят на себе крест. А ведь это про меня. Я пережила подобное. И не смогла подняться после удара.

Это было очень давно. В третьем классе, в самом начале учебного года.

По давней традиции, в один из первых дней сентября, если была хорошая погода, занятия отменялись, и все классы – от малышни до выпускников – отправлялись в поход. Это было здорово! Мы жгли костры и жарили на огне хлеб и сосиски. Пели песни, играли в разные игры. А старшеклассники украдкой, чтобы не засекли учителя, пили в кустах вино, принесенное с собой в термосах, и курили.

Я помнила, как соскучилась за то лето по ребятам из своего класса. Особенно по Наде и Роме. Надя была моей подругой, а Рома – мальчиком, который мне очень нравился. Я помнила, с каким желанием шла первого сентября в школу, а потом и в тот злополучный поход.

Лехи в тот день с нами не было. Я уже не помню, что с ним тогда приключилось. Кажется, какая-то спортивная травма. То ли ногу растянул, то ли руку.

Сначала все было здорово. Рано утром все классы собрались в школьном дворе и затем длинной нестройной колонной, растянувшейся на сотни метров, отправились в лес. Все вокруг болтали, смеялись, дурачились. Кто-то хвастался новым велосипедом, кто-то – поездкой на юг к морю. Одна девочка, Вероника, рассказывала, как она с родителями гуляла по Москве и целый день каталась на метро, а все вокруг ей страшно завидовали, и я в том числе.

Наконец, мы добрались до огромной поляны, на которой собирались каждый год. Первым делом все достали свои бутерброды и начали их поглощать, как будто никто не завтракал.

Мама напекла мне очень вкусных пирожков с разными начинками: мясом, рыбой и капустой. Пирожки ушли влет. Вероника взяла сразу три. Мне достался последний с капустой, хотя я больше люблю с рыбой.

Потом мы играли в «Хали-хало», «Море волнуется раз» и «На золотом крыльце сидели». Потом сидели у костра, пели песни и доедали то, что еще осталось. А потом решили снова поиграть. На этот раз в «Цепи кованные».

Ребята стали разбиваться на две команды. В одной капитаном выбрали Рому, а в другой Веронику. Надю взяли в команду Ромы, а я попросилась в другую.

– Нет! – отрезала Вероника.

– Почему? – растерялась я.

– Нам не нужны толстые, – ответила она.

Все вокруг засмеялись, и Рома тоже. Не смеялась только Надя.

– Дура! – сказала она Веронике и вышла из команды. – Пойдем отсюда.

Надя взяла меня за руку и повела прочь. Я покорно шла следом за ней, слишком потрясенная, чтобы сопротивляться. Мне было так обидно, так больно, что я даже не могла плакать. Мы нашли поваленное дерево и уселись на него.

– Не обращай на них внимания, – сказала Надя. – Что с них взять? Они же все тупые.

Да, наверно. Что еще мне оставалось думать?

– А я, правда, толстая?

Подруга поморщилась.

– Это не ты толстая. Это они тощие.