—
— Понял тебя. Встретимся на окраине, брат. Приземлитесь и соединитесь с нами там.
На тактическом дисплее Тиеля загорается иконка.
—
Тиель улыбается.
— Это уже не важно. Им не скрыться от смерти.
—
Тиель догадывается, что собирается сказать Дрений.
— Харракон Скурн.
—
Сержант медленно кивает. Он знает, что такое месть. Он помнит Курту Седда.
— Я вымощу кровью дорогу к его шее. Они все сгорят, брат.
Противовоздушная пушка разлетается на части в шквале раскатистых взрывов, и «Дух Веридии», оставляя за собою пылающие инверсионные следы, взмывает к затянутым пеплом небесам. Рев превращается в вопль, когда пусковые трубы воспламеняется, и смертоносный заряд ракет несется к стене мануфактории.
Преграду из пластали и феррокрита прошивает цепочка взрывов, оставляя зияющий пролом. Десантно-штурмовой корабль идет на снижение, нагло устремляясь к бреши, не обращая внимания на потоки огня, что бессильно проливаются на него.
По воксу трещит голос Дрения.
—
Сержант поднимает глаза на «Громовой ястреб», когда тот пронзает пламенную тьму промышленного комплекса.
— Доброй охоты, брат-сержант.
—
— Говоришь прямо как ноктюрнианин, — смеется Тиель.
—
Тиель уже бежит. Если диверсия Дрения достигла своей цели, ему необходимо сполна воспользоваться неизбежно последующим смятением.
Боевое построение Ультрадесантников разбивается на два крыла. Петронию, желание командовать и сдерживаемая агрессивность которого делают его превосходным наследником Фаддея, достается правый фланг и авангард. Тиель берет левый.
Они прорывают внешнюю оборону с беспощадной легкостью. Бойцы в мануфактории плохо вооружены и недисциплинированны. Многие бегут от одного лишь вида мстительных легионеров, несущихся прямо на них.
Над головами раздается гулкий рокот, и Тиель чует теплую смрадную волну машины, прежде чем видит, как «Дух Веридии» с ревом вылетает из бреши. Его участие в штурме на этом завершено.
Мостки и склады горят, в воздух валит дым от гибнущей техники, выстроившейся на сборной площади, по которой наступают Ультрадесантники. Стратегические ракетные удары разрушили большую часть бронетехники, доставленной сюда на ремонт и обслуживание.
Центр площади занимает высокая колонна, которая служит наблюдательным пунктом. В двух третьих ее высоты широкое обзорное кольцо, что протянулось по окружности башни. Тиель указывает на колонну клинком, на силуэты в доспехах, что движутся за тонированным бронестеклом.
— Туда.
Рампа-лабиринт и лестница ведут к противовзрывным дверям в пункт.
— Это наша цель. Чем бы ни был этот «Храм Ночи», ответы внутри.
Тиель обходит горящие обломки танков, за ним по пятам идут Инвиглион и Брахей.
Землю усеивают тела, привалившиеся к бронированным шкурам «Носорогов» или же валяющиеся кучками, спинами к месту сражения. Ни на одном нет военной брони легионера. Немногие смертные когда–либо осмеливались выйти на бой против тех, на ком она была.
По воксу раздается голос Петрония.
—
Тиель укрывается, когда вокруг него взрываются трескотней болтеры.
— Понял тебя. Обходи колонну. Нам нужно расчистить местность, чтобы прорваться.
Задача ложится на Дрения. По тактическому каналу, бегущему по правой линзе Тиеля, он видит, что второй сержант остановился где–то впереди.
— Венатор, видишь Дрения?
—
— Он жаждет крови… — вполголоса бормочет Инвиглион.
— Мы тоже, — отвечает Тиель, а затем коротким боевым жестом велит им выдвигаться.
Защитники движутся сквозь масляно-черные облака, разливающиеся над площадью с техникой. Сгусток горящего прометия накрывает их прежде, чем кто–либо успевает сделать хотя бы один выстрел в отместку.
— Чисто, — ухмыляется Брахей.
Тиель на ходу кивает ему.
— Вперед! Нас ничто не остановит. Мы победим или умрем!