Отмеченные красным

На большинстве распростершихся перед ними покойников кобальтово-синие доспехи Ультрадесанта, хотя все, кроме двух, не из XIII легиона. На сей раз не только Несущие Слово — некоторые трупы имеют татуировки банд Нострамо или вооружены барбаранскими кукри.

Это не возобновленный Теневой крестовый поход — это что–то совершенно иное. Они — партизаны и боевики, раковая опухоль в сердце новой империи.

И теперь, диагностировав ее, Тиель намеревается ее вырезать.

— Враги! — кричит Петроний.

Болтерный огонь грохочет с обоих концов центра управления. Последние отступники укрываются за баррикадой, решив не умирать без боя.

Не будь они презренными предателями, Тиель мог бы даже восхититься ими. Однако вместо этого он подзывает Брахея.

— Сжечь их, легионер!

Переоснащенное и перевооруженное, их отделение стало более компактным и гибким. Брахей со смертоносным намерением поднимает огнемет, выступает из бреши и омывает все помещение раскаленным прометием.

Лишь один из отступников падает на колени, заживо варясь внутри силовых доспехов. Но огонь предназначается не для того, чтобы убить. Он должен подавить.

Когда Брахей возвращается обратно в укрытие, Тиель кричит снова.

— Вперед, вперед! Беглый огонь. Убить их!

Инвиглион, Петроний, Финий и Венатор открывают огонь, и Тиель присоединяется к ним. Болтерные снаряды с пылающим воем решетят зал и рвут на куски хлипкую баррикаду. Один из защитников пытается встать, но получает одновременно снаряды в шею, в грудь и в голову.

Венатор плавно перезаряжается и снимает второго врага метким выстрелом в глаз.

В ответ изменники начинают поливать все вокруг огнем, но их выстрелы скользящие. Остается два противника, и они укрываются, решив дождаться Петрония, который бездумно бросается вперед. Один из них вскакивает на ноги, сжимая в руке меч, но Финий мечет нож, который вонзается воину в горло.

Второй легионер бросается к Петронию и рубит зубастым цепным мечом по болтеру Ультрадесантника. В считанные секунды он распиливает ствол и уже собирается раскроить грудь Петрония, как Тиель корпусом сшибает воина на пол.

Легионер срывает с себя шлем, являя на всеобщее обозрение отвратительные шрамы XII легиона, Пожирателей Миров.

— Идите сюда, шавки Жиллимана! — ревет он.

Тиель поднимает руку. Никто не стреляет.

Инвиглион боком приближается к нему, не сводя болтер с предателя.

— Что ты делаешь? Ты ранен.

— Нет, — отвечает Тиель. — Я зол.

Он окидывает взглядом своего противника, затем возвращает личное оружие в кобуру и достает из ножен полуторный меч.

На лице Петрония явственно читается тревога и непонимание.

— Он же убьет тебя, дурак.

Тиель встряхивает плечо, чтобы расслабить руку, не сводя глаз с Пожирателя Миров.

— Нужно показать им, кто в Ультрамаре хозяин. И иногда это нужно делать кроваво.

Его слова не убеждают Инвиглиона.

— И кто об этом узнает, кроме нас?

Но ответ Тиеля слишком тих, чтобы его услышал кто–либо кроме него самого.

— Я узнаю.

Он отдает честь, и в ответ получает яростный кивок.

Пожиратель Миров быстр, и работает агрессивно. Сержанту немедленно приходится отступать и торопливо отбиваться. Тяжелый удар высекает искры из клинка Тиеля и цепного топора его противника. Скрежет оружия скрывает за собой натужный хрип Тиеля.

Он колотит пропитанного кровью мясника, безостановочно, будто метроном. Каждый новый удар топора отличается от предыдущего, выискивая слабину, которой можно было бы воспользоваться. Тиель ему такой не предоставляет, но он не побеждает — он лишь держится.

Сержант понимает, что с ним играются. Как и Петроний, который хочет вмешаться.

— Назад! — велит Тиель. — Выполнять!

Петроний неохотно подчиняется, как и остальные.

Злые, наверное. Может своевольные, но верные.

Пожиратель Миров натужно бормочет, поддаваясь безумно-кровавой ярости.

— Шавка… Я… напою клинок… твоей…

Его глаза стекленеют, а зрачки съеживаются в крошечные черные точечки ненависти. Тиель понимает, что затягивать не стоит.

— Ты — шавка… бойцовый пес.

Он пятится, позволяя свихнувшемуся воину двинуться на него, попутно уворачиваясь и пытаясь эффективно парировать удары. Это раздражает Пожирателя Миров, раззадоривает его. Электромагнетический полуторный меч, который сержант стискивает обеими руками, — оружие получше любого цепного клинка. Он стал его исключительно благодаря настойчивой отцовской снисходительности, однако это нисколько не умаляет мощи оружия.

Натиск мясника неистовый, но его удары уже предсказуемы и менее осмысленны. Это чистая остервенелость, желание уничтожить противника чистой агрессией и напором. Тиель, невзирая на избиение, улыбается.

— А теперь ты мо…

Затем под шквалом ударов он соскальзывает и припадает на колено. Братья бросаются ему на помощь, но он снова кричит на них.

— Стоять!

Окровавленный, израненный, Тиель получает мощный удар и размахивается. Рукой с мечом. Он становится открытым.