Отмели космоса

А вот Инес испытывала меньше опасений, связанных с напряжённой миной капитана. Учитывая её притупленный инстинкт самосохранения, это было ожидаемо. Когда она открыла рот, я внутренне напрягся.

– Погоди, у меня есть пара вопросов. Во-первых…

– Нет, Инес, ты не поняла, – резко перебил её Бубнов. – Ты говоришь либо да, либо нет.

Оказавшись непосредственно перед выбором, Инес несколько стушевалась. Не знаю, о чём она думала, но на лице были видны метания. Взгляд, блуждая, пересёкся с моим. После этого Инес гаркнула громко и даже как-то резко.

– Да! По рукам! – она протянула капитану руку. Тот хмыкнул, но на рукопожатие ответил.

– Разболтаете кому – пожалеете. А теперь закройтесь хоть ненадолго.

Мы послушно замолчали, не переставая обмениваться многозначительными взглядами. Глаза Инес лучились радостью и каким-то облегчением. Что выражал мой взгляд? Не знаю. Прислушавшись к собственным ощущениям, я осознал, что именно этого и хотел – покончить с ремеслом контрабандиста. Да, пора перелистнуть эту страницу жизни и всё такое. Не уверен, что готов вернуться на родную планету, но вот пожить без постоянного риска для жизни – с радостью. Стар я уже для этого.

Дождь тем временем усиливался.

– Ну и где эти фрачьи дети?

– Наверное, не придут.

– Смысл? Связаться, чтобы…

Капитан резко прервался, остановив свой взгляд на чём-то за моей спиной. Я во второй раз в жизни увидел, как его лицо сереет на глазах. Только в прошлый раз на него несся тысячетонный корабль с отказавшими движками. Поворачиваясь к источнику опасности, я услышал самое длинное, витиеватое и, держу пари, непереводимое ругательство на родном языке капитана.

Глава тридцать седьмая. Крылья, что хотели летать

Стеклянный взгляд, мёртвая мимика, неестественные движения рук и ног, будто бы на шарнирах – такое существо, некогда бывшее человеком, целенаправленно приближалось к нам. Люди вокруг, казалось, не замечали его – всё так же ели, говорили, а шайка из картеля продолжала гоготать за своим столом, не обращая внимания на шествующую между столами смерть. К чести охранников, они что-то заподозрили, напряглись, но ничего предпринимать не спешили, даже к пистолетам не потянулись. И только крик Бубнова смог вырвать ресторан из состояния умиротворённости:

– Манекен! Это манекен!

Только три-четыре столика наконец заметили слона в посудной лавке и бросились к выходу. С другой стороны, а чего я ждал от местных? Для них манекен – это такая бугристая вешалка в окне магазина, никак не связанная с манекеновой эссенцией.

К чести единственной вооружённой пары людей в ресторане, они хотя бы среагировали на возникшую опасность. Другое дело, что реакция была малость неадекватна – вытащив стволы они начали высаживать весь боезапас в направлении манекена. Стреляли они, наверное, не совсем бездарно, и песенка обычного человека прервалась бы на этой незамысловатой ноте, но проблема заключалась в том, что манекен – это уже не человек.

Каждый из них выпустил по магазину – они попали во всё: в столы, стены, посуду, окна, официанта. Вот только ни одна пуля не угодила в выписывающего невероятные кульбиты манекен. Со стороны могло показаться, что он уворачивается от самих пуль, но это было не совсем так. Хоть манекен и приобретал в быстроте по сравнению с человеком, до скорости пули ему было далеко. Хитрость была в другом – покрасневшие, напряжённые, сведённые судорогой глаза манекена воспринимали мир иначе, видели больше, быстрее, и поэтому он просто смещался с линии огня, соотнося положение дула в пространстве со своим, и уворачивался ещё до того, как прогремит выстрел.

Поднялась паника, вход оказался заблокирован толпой людей. Кто-то сглупил, пытаясь пробежать рядом с манекеном и теперь валялся с вдавленным горлом, кому-то не повезло получить случайную пулю и, вереща, заняться перекрашиванием внутреннего убранства ресторана в красный. Наша тройка изначально не желала в этом участвовать, и потому мы после обнаружения манекена сразу рванули из-за стола и уже добежали до одного из простреленных охранниками окон. Лёгкие стулья для выбивания стекла не подошли, а вот схваченный Бубновым стол со столешницей из цельных досок – более чем.

Удар! Хруст стекла. Окно всё ещё на месте. Удар, ещё один – капитан размахивал столом так, будто весом тот был с один из ресторанных торшеров. Через стекло уже нельзя было что-то увидеть из-за трещин, но окно и не думало разбиваться. В потоке ругани Бубнова я разобрал только: «Сраное армирование», после чего мы рванули в заднюю часть ресторана.

Тем временем у манекена было всё хорошо. Совершенно живой, пусть и немного окровавленный, он добрался до полностью потративших боезапас охранников. Бой был скоротечным. Один из них попытался схватить манекен, но с удивлением обнаружил, что его собственное колено теперь смотрит в обратном направлении. Второй хотел убежать, однако он значительно проигрывал манекену в скорости. В результате краткосрочной погони дезертир был обхвачен за шею и задушен под аккомпанемент воплей своего товарища.