Отмена рабства: Анти-Ахматова-2

Единственное, чего не было у Юдиной, — у нее не было красоты Ахматовой. Она была большой и крупной уже в юности, и приобретенная ею тучность и грузность в старости не дали ей величия Ахматовой, с телом и всем обликом которой природа хотела наиграться вдоволь, использовать все возможности, которые эта форма ей могла предоставить для воплощения красоты. Анна Ахматова была прекрасна, в Марии Юдиной был прекрасен дух. Дух долговечнее, прелесть — прелестнее.

«Ахматова № 5»

У них было очень много — не общего, а похожего, схожего, как будто судьба готовила для одной дублера. Были моменты, когда позиция Ахматовой была сильнее.

Они были почти ровесницами. Француженка Коко Шанель, хотя и была немного старше, не имела того, что было у Ахматовой в 11-м году в Париже: она не была в Париже, она только мечтала о нем; не была замужем: вся шикарная простота и «убожество роскоши», действительная революционность придуманного Шанель для всего мира стиля — произошли оттого, что ей во что бы то ни стало, а во Франции это значит — со строгостью, лаконичностью, минимализмом, — надо было одеваться и выглядеть так, чтобы никто никогда не посмел сказать, что она — содержанка. Замужний статус давал большую свободу, это так всегда; дарования ее были менее несомненны — она только-только бесславно кончила петь в кафе-шантане, а Ахматова почти за то же самое получила то, что всю жизнь будет называть своей «славой», это был капитал, и, как Аполлинеру, как Бродскому, как Конраду, как Набокову, ей тоже могло повезти сделать и в чужих краях себе имя… Ахматова не то что упустила для себя возможность осесть и прославиться во Франции — мировая слава не уйдет, сидишь ли ты в Переделкине или в лагере в Казахстане, — но не воспользовалась тем, что могло стать только трамплином.

И красота Шанель хотя была и бесспорной, и завораживающей, но она, конечно, не была такой уникальной, как у приезжей русской.

На них обеих никто всю жизнь не хотел жениться (Ахматова, конечно, была один раз замужем, но не по любви, как хотела Коко, а по не бог весть какому удачному расчету, как всю жизнь стремилась сама, и ее личная жизнь крутилась вокруг этой коллизии, романы ее не имели других поворотов). Мужчины играли большую роль в жизни обеих. У обеих были и русские (у Коко — великий князь Дмитрий, убийца Распутина, друг Феликса Юсупова, племянник Александра Третьего, то есть «настоящий» иностранец), и англичане — тоже у Шанель «настоящий» — герцог Вестминстерский. Кроме того, он шесть лет был ее настоящим любовником. Исайя Менделевич Берлин был знаком с Ахматовой один день в жизни.

Может, сэр Исайя сам по себе значит не меньше Бэндора Вестминстерского — это просто Ахматова поставила его в смешное положение.

Обе воспевали своих героев в своем творчестве. Вот чем платила Шанель:

Габриэль решила обогатить свою коллекцию вышитыми моделями. Почему бы не интерпретировать РУБАШКУ, из тех, что, подпоясавшись, носили МУЖИКИ? Идея была настолько замечательно принята, что срочно пришлось создать ателье вышивки. Габриэль поручила руководить им великой княгине Марии.

С 1926 по 1931 год мода Шанель была английской. Никогда в ее коллекциях не видели столько курток «определенно мужского покроя», как писали газеты, столько «спортивных» пальто, костюмов и моделей, которые словно предназначены «для скачек». Ее подруга принимала гостей во время завтраков, одевшись в костюм из марокканского крепа и простой свитер, эта смесь вызывала у законодателей мод живое удивление, превратившееся в остолбенение, когда обнаружилось, что при этом на ней было «ее великолепное ожерелье из бриллиантов в три нити.

Э. Шарль-Ру. Загадочная Шанель. Стр. 309