Отмена рабства: Анти-Ахматова-2

Ахматова выдумывала историю любви после единственного литературного вечера и, закружившись, запутавшись, фантому же отдавала слова: Ты выдумал меня. Такой на свете нет. Если бы дело ограничилось одним творчеством, и не было бы того господина, тот господин напрасно хлопочет, Сталин часто спрашивал…, футболь… — тогда Берлину оставалось бы только гордиться.

Обе были бисексуальны, что для Ахматовой представляло большую проблему.

Обе были бездетны — Ахматова более, чем Габриэль Шанель. Та хотя бы для удержания герцога Вестминстерского, которому были нужны жена и наследник, в сорок шесть лет заставила себя пойти на консультацию, доверилась врачам, подозрительным женщинам, которых считала опытными. Она перенесла операцию и занялась «унизительной гимнастикой. (Э. Шарль-Ру. Загадочная Шанель. Стр. 389.) Ахматова, даже родив, даже имея ребенка, даже как роль не приняла материнство. Редкий случай — материнство ее не красило. Наиочевиднейшая вещь — физиология, инстинкт — и женщина имеет несколько самых сладких в своей жизни фотоснимков, несколько воспоминаний знакомых, вроде «Она была необыкновенная мать!» — даже если была самой обыкновенной, ведомой лишь правилами видового выживания, не разделенной еще тканевой связью, животным законом детерминированных эмоций. Но — ничего. Есть свидетельства, что материнство отвлекло ее от светской жизни на четыре недели, что по какой-то якобы изощренной причине Гумилевы забрали у нее сына — на самом деле кто-то же должен был за ним ходить, и — ее лживое, «усадебного» тона письмо Марине Цветаевой: Ребенка вынуждена была оставить семье мужа. Это о младенческом периоде сына, это самое простое — очень трудно как раз с ребенком в это время НЕ быть, оторваться от него, мы так уж устроены.

Обе дожили до старости.

Любовь? К кому? К старому человеку — какой ужас. К молодому — какой стыд.

Марсель Эдрих. Загадочная Коко Шанель. Стр. 222

Ахматова и в очень позднем возрасте жила половой жизнью. Общеизвестно, что она была любовницей Наймана (писатель и критик Анатолий Найман был моложе Ахматовой на 47 лет. — Ред.).

В. Топоров. Интервью. СПИД-ИНФО. № 23. 2007

Бесспорная работоспособность и признание Шанель кардинально отличаются от такого же мощного, но фантомного существования Анны Ахматовой в советской литературе. Но это был ее выбор, ее ошибка.

Изгнанная за коллаборационизм из Франции (Анне Ахматовой дали три медали за героизм — но тоже фальшивый — на войне), Шанель поселилась в Швейцарии (для русского уха, конечно, смешно, хотя по Швейцариям и по Капри не один русский изгнанник скитался — но ведь и Ахматова жила роскошью на две столицы; непридуманной страдалице Надежде Яковлевне Мандельштам было не выкреститься от черты окологулаговской оседлости — за мужа), жила с капитала — тут уж точно как Ахматова, только та — на капитал от славы и геройства, а Коко — на миллионы от «Шанели № 5». Смятенная Шанель бездействовала пятнадцать лет — почти как раненная небывшим, но нужным по внутренней логике (физиологии и внутренней пустоты) первым Постановлением Ахматова. Потом Шанель вернулась. Журнал «Лайф» написал: Она влияет на все. В семьдесят один год Габриэль Шанель творит не только моду, а целую революцию. Она вернулась в моду в семьдесят один год.