Отменяя запреты

– Мне нравится, что ты меня ждешь, – глухой хриплый голос прошёлся по нервам.

Лика, преодолевая накатившую неловкость, пожала плечами.

– Мне показалось, что так будет правильно.

– Посмотри на меня.

Не просьба.

Приказ.

Грег всегда был таким. Слишком властным. Слишком бескомпромиссным. Для него не существовало полутонов. Лика бы соврала, если бы сказала, что в прошлом он её не пугал.

Георгий пугал всех.

Когда он обратил на неё внимание, подошёл не сразу.

Смотрел.

Постоянно.

И постоянно был там, где она.

Изучал её.

Это она уже поймет потом, после расставания, когда долгими темными ночами, мучаясь бессонницей и навязчивыми воспоминаниями, будет снова и снова перебирать те счастливые дни.

Девочки с потока шептались, что она приглянулась важному человеку. И опасному. Кто-то с завистью говорил, чтобы она была осторожней. Мол, не одну судьбу поломал. Поиграл с девушками и выкинул. Лика не верила и осторожно стала интересоваться. С кем и когда был будущий Генерал. Да, девушки у него всегда были. Встречались и расставались. Но вроде бы никого он не обижал физически. Были даже те, что благодаря его протекции получали хорошую работу.

Тогда Лика не понимала, что у них всё будет иначе.

Абсолютно.

«Будешь моей».

Он пригласил её на свидание по прошествии месяца с начала «гляделок». Пригласил так, что отказать было нельзя.

«Не пугайся, не съем».

Он знал, что она его опасалась. Кто она? И кто он? Плюс большая разница в росте и весовой категории. Она миниатюрная, он большой и сильный. Такой раздавит, не глядя. Ладонью прихлопнет.

Даааа…. Теми же ночами она думала и о единственном случае, когда он её ударил. По щеке. Почти не больно. Даже не в полсилы. Так…Чтобы оскорбить, дать понять, что она всё испортила.

Что стала лишней в его жизни.

А до этого Грег долго и упорно приручал её к себе. Не кричал, причем никогда. Просто показывал, как они будут жить.

Заботился. Всегда. И его не было много… Никогда.

Лика подняла голову, выталкивая себя из прошлого.

Что было – то было.

Сейчас всё иначе.

Сейчас ей стоит думать не о себе, а о Вере. Если её лишат пенсии по вдовству, на что они будут жить? Начнут процесс, её выгонят с работы, дадут «волчий билет» и уже никуда не возьмут, разве что поломойкой.

Грег, раскинув руки вдоль спинки дивана, смотрел на неё.

– О чем думаешь?

– О Вере, – слукавила Лика. – О том, что я осталась без жилья и…

– С жильем вопрос решен, – Грег прищурился. – Или нет?…

Лика мысленно чертыхнулась. Вот как с ним можно разговаривать? Как рассказывать о своих тревогах и переживаниях?

– Грег.

– Что, Лика? – даже бровью не повел. – Что?

Она сглотнула.

А руку с её бедра он так и не убрал.

– Давай я уберу аптечку.

– Нет.

Глаза снова засеребрились.

На грани обращения.

И это плохо.

Очень плохо.

Лика лишь один раз видела его в боевой трансформации, и то случайно. С ней едва не случилась истерика. Тогда он голыми руками разорвал человека. И не важно, что защищал её…

– Я не знаю «что», – она решила, что говорить правду – самый безопасный и верный путь. Грег мог почувствовать её ложь. – Мне пока очень сложно с тобой общаться.

– Почему?

А вот как ответить на этот вопрос?

Губы мужчины изогнула ироничная усмешка.

– А утром ты мне собиралась сделать минет, и трудность в общении тебя не пугала.

Так вот он о чем…

Горечь полоснула похлеще электроплети.

– Хочешь, чтобы я опустилась на колени?

Она задала вопрос, усилием воли заставляя себя не отвести взгляд.

Там, в прошлом, ей нравилось ласкать его губами. Делать ему приятно.

Но это было там…

– Хочу.

Одно лишь слово.

И по её телу прошлась дрожь, что не укрылась от пристального взгляда Генерала.

Его реакция снова была молниеносной. Выброс руки и аптечка летит на пол, а она сама распластанная лежит на его груди с сердцем, готовым выпрыгнуть и покатится вслед за ампулами.

– Грег! – Лика уткнулась лицом в его шею, цепляясь руками за майку. – Не пугай меня… Пожалуйста…

Его резкие движения, выпады, непонятные слова и намёки разрывали мозг и душу на части. Она никак не могла свести концы воедино, выстроить логическую цепочку.

Его горячее шумное дыхание обожгло затылок, вторую руку он распластал у неё на спине, лишая последней надежды на освобождение.

– Скажи, Лика, что ты со мной творишь? Вот что, маленькая? Дрожишь, боишься, несешь всякую ахинею. А меня от неё выворачивает! Глаза отводишь, точно я зверь. Или противен тебе…

На этой фразе его пальцы устремилась в волосы, с силой сжав их, намотав на кулак и отведя чуть в сторону, чтобы посеребренные глаза имели возможность видеть её лицо.

Одно неверное движение…

Один взгляд…

Одна недомолвка, не так оброненное слово – и быть беде.

А наверху спала её дочка.

Что в любую секунду могла остаться сиротой.

Потому что мама неправильно себя вела. Никак не могла собраться.

– Скажи, Лика, как часто тебя трахал муж? И он удовлетворял тебя лучше, чем я? С кем тебе было хорошо? А?

Его слова обжигали.

Мало того, что его дыхание оставляло следы на шее, так оно проникало под кожу. Как кислота, не оставляя ни единого шанса на спокойствие.

– Лика, ответь.

Вроде бы и голос не повышал, только рычащие нотки появились.