Отмороженный

Уже на другой день Сережа сидел в блиндаже на подмосковном полигоне среди солдат-показчиков. Командовал пожилой капитан, чем-то напоминавший Холина, из тех неудачников, коими в армии затыкают все дыры. Сережа был в штатском, с фотоаппаратом и при галстуке. Косил под корреспондента центральной газеты. На него поглядывали, не зная, как воспринимать. А он точил себе карандаши, ни на кого не обращая внимания. Его сюда привез и представил сам генерал Тягунов.

Хотя не принято штатских пускать на осмотр мишеней, это священнодействие доступно только доверенным лицам…

– Вы из какой газеты? – спросил капитан, прокашлявшись. – А то я не расслышал.

– «Российские ведомости», – улыбнулся ему Сережа.

– А разве есть такая? – приоткрыл рот капитан.

– Начала выходить. Вы еще можете успеть подписаться. Центральный орган Президентского совета.

В это время включился селектор, по которому стали слышны команды и разговоры на вышке, где собрались представители Минобороны и иностранная делегация. Взревели двигатели трех бронетранспортеров, завыли турбины, потом послышался молотковый стук пулеметных очередей.

Снова рев двигателей и вой турбин возвращавшихся на исходную бронемашин. Потом все стихло. Послышались голоса докладывающих: Первый стрельбу закончил… Второй стрельбу закончил… Третий…

– Осмотреть мишени! – раздалось с вышки.

– Бегом! – скомандовал капитан. – Одна нога здесь, другая там! А вы, товарищ корреспондент, осмотреть не желаете?

– А что на них смотреть? – пожал плечами Сережа. – Если результат мне уже ясен.

Через несколько минут прибежали запыхавшиеся, пилотки набок, солдатики. Глаза испуганные, лица виноватые.

– Товарищ капитан! Ни одного попадания! Вообще ни разу!

– Не может быть! – охнул капитан. Его бабье лицо затряслось от ужаса. – Вы все осмотрели? Сейчас я сам…

И рванулся было из блиндажа, но его остановил Сережа.

– Что такое?! Пустите… – возмутился капитан, но столичный корреспондент властно закрыл ему рот ладонью:

– От вас ждут доклада. А вы хотите, чтобы он затянулся и тем навлек подозрения? Ведь сам министр у селектора!

– А что докладывать? – возопил капитан, но властная рука снова закрыла ему рот:

– Не орите! Вас там могут услышать… Сначала выключите селектор!

Капитан сел, глазами мученика глядя на Сережу.

– Но что я могу сказать? Это же позор! При иностранцах… У нас никогда такого не было. И еще министр…

– Значит, будет, – кивнул Сережа. – Похвально то, что вы так напуганы. Это говорит о правильном понимании ответственности за результат испытаний. Вы же патриот своей краснознаменной ордена Суворова, уже не помню какой степени, дивизии?

Капитан сглотнул слюну, кивнул, глядя с надеждой на Сережу.

– Дайте сюда! – Горюнов протянул руку за микрофоном. – Теперь включите селектор. Я сам доложу. А вы учитесь, пока я жив… – сказал он вполголоса и тут же подобрался, сжал губы, требовательный взгляд – устремлен вперед. – Товарищ генерал-майор! Докладывает старший группы показчиков капитан… – Он скосил глаза на перепуганного капитана.

– Филин… – прошептал тот.

– …Филин. Докладываю результаты стрельб! Первое направление – семнадцать пробоин. Второе – двадцать четыре. Третье – девятнадцать! Доклад окончен.

Бедный капитан Филин хватал ртом воздух, не в силах вымолвить ни слова. Сделав строгое лицо, Сережа прижал палец к губам.

По селектору в это время звучал доклад генерала Тягунова министру:

– Товарищ генерал армии! Докладываю результаты стрельб!

Сережа кивнул и выключил микрофон.

– Вы хотели что-то сказать?

– Да как вы могли! – задыхался от возмущения капитан. – Что вы натворили! Им всего было выдано по пятнадцать патронов! И все это знают! А у вас самое малое – семнадцать попаданий!

– Арабы тоже знают? – нахмурился Сережа.

– Нет, но министр…

– Что ж вы молчали? – сказал Сережа. – Вы должны были сразу сказать.

Он снова включил селектор.

– …Поздравляю наших наводчиков с превосходными результатами стрельб! – рокотал министр.

– Боже… – метался по блиндажу между инсультом и инфарктом капитан Филин. – Какой позор!

– Да бросьте… – устало махнул рукой Сережа. – Именные часы от министра уже вручены. Или вы думали, что министр заберет их назад и увезет? Потом они пойдут в палатку, где все уже накрыто. Если не понимаете таких простых вещей, то так и останетесь капитаном.

– Меня уволят! – мотал головой безутешный капитан Филин.

– Скорее повысят, – сказал Сережа, заметив, как солдаты с восхищением, приоткрыв рты, слушают его. – Я, во всяком случае, буду ходатайствовать. Что вы так переживаете? Кому от этого плохо? Всем хорошо! Арабы получили то, что хотели. Министр заработал для своего ведомства неплохие бабки. Ребята поедут в отпуск домой и будут там хвастать часами от министра. Вам дадут «майора». Но это я уже говорил…

– А долг? – вопрошал капитан. – А честь? А стыд?

– Только в вашем устаревшем понимании… – вздохнул Сережа. – И потому во всей стране – ни долга, ни чести, ни стыда. Ни майорской звездочки на ваш погон. Это время ушло, товарищ, тем не менее майор!