Отморозки (СИ)

- Алексей Ермолаевич Эверт - генерал неплохой. Имеет боевой опыт, да и авторитетом в войсках пользуется... Опять же: грамотный штабной работник... - Он снова задумался, а потом закончил, - А все же против Эйхгорна он, пожалуй, не тянет... Нет, точно: Эверт Эйхгорну не соперник, особенно с учетом преимущества в организации, связи и логистике.

- В чем, извините? - спросил изумленный подъесаул Черняк. - В чем они нас превосходят?

- В логистике, - пояснил вместо Львова Анненков. - Новомодное словечко, означающее снабжение. От перевозок до складской работы - Он немного подумал и добавил, - На будущее, Глеб Константинович: будьте осторожнее со словами, которые вы подцепили на Балканах. Их понимают далеко не все.

Львов негромко фыркнул, но ответил совершенно спокойно:

- Прошу меня извинить, господа. Иногда очень трудно отказаться от удовольствия воспользоваться емким словом...

Он собирался сказать что-то еще, но есаул перебил его:

- Я полагаю, господа, что мы изрядно поможем нашим войскам, если нанесем визит в штаб герра Эйхгорна. Особенно, если наш Эверт ему уступает...

На следующий день Анненков разослал разведывательные группы с целью уточнения окружающей обстановки. К вечеру почти все группы вернулись, доложив однотипное: 'Господин есаул, в двадцати верстах, в районе деревни Солонье, обнаружили германский разъезд. Бой не приняли, отошли'. Менялось только расстояние - от пятнадцати до двадцати пяти верст, да название и тип населенного пункта.

Выслушав очередной типовой рапорт, Анненков-Рябинин поморщился и, наконец, не выдержав, спросил:

- Почему не приняли бой, сотник?

- Но, господин есаул, - растерялся тот. - Я не знал численности противника, и потом...

- Потом уже ничего не было, - оборвал его Анненков. - Что вы узнали?

- Что на хуторе Вербивки германцы...

- Сколько?

- Ну, мы видели только разъезд, но я полагаю...

- Сотник вам карты дать? - снова прервал его Анненков.

- Карты? Какие карты?..

- Гадальные. И длинную юбку с цветастым платком. И будете гадать на картах, как и полагается цыганке.

Сотник Емельянов побледнел и пошел красными пятнами.

- Вы не смеете...

Анненков смерил его ледяным взглядом:

- Вы свободны, сотник. И, кстати, вы не видели: штабс-капитан уже вернулся?

- Мне кажется... - начал Емельянов, но тут буйная натура Анненкова возобладала над полковником Рябининым, и разрушенный хутор сотряс дикий рев разъяренного медведя:

- Идите, креститесь, гимназистка! Убирайтесь, пока я вам морду не разбил! Кажется ему, медиум х...ев! Вон!!! Я сказал - ВОН!!!

Сотник выскочил, точно ошпаренный, а Анненков еще немного побушевал, прежде чем полковник Рябинин сумел обуздать потенциального атамана. Есаул постоял несколько секунд, затем занялся дыхательной гимнастикой. Сел, помедитировал, после чего достал портсигар и серебряную спичечницу и со вкус наслаждением закурил.

'Блин, ну поему они здесь такие?! Вроде и не тупые, а вот поди ж ты!.. То на разъезд напасть менжуются, то в одиночку готовы с шашкой наголо эскадрон вражеский атаковать... Интеллигенты, мать их так!... Вот и выходит, что кроме Маркина и послать-то некого. Только неспокойно как-то... Впрочем, как и всегда, когда приходится иметь дело с непрофессионалами. Этот 'любитель' тоже тот еще фрукт..."

Львов бесшумно отвел ветку и вгляделся в наступающие сумерки. Ага, вот и он, красавчик. Клиент. 'Наш интересант', как говорит Рябинин. Офицер. Командир отдельной саперной роты. Гауптман, надо полагать. Хотя может оказаться и майором, но это хуже. Если майор застрял на должности комроты - хреновый это майор. Разве что из молодых да ранних, но это тоже не айс. Выскочек не любят и инфу дают в обрез, только то, что действительно необходимо. Но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. А ворованному - тем более...

Штабс-капитан махнул рукой, и рядом с ним материализовался ефрейтор Семенов. Львов указал ему на часового, потом провел ребром ладони по горлу.

- Слухаю, вашбродь, - чуть слышно выдохнул ефрейтор и исчез.

А через десять минут исчез и часовой. Беззвучно, словно испарился...

Львов поднялся и, почти не таясь, двинулся к дому, в котором скрылся немецкий офицер. Следом за ним тенями встал и пошел добрый десяток бойцов его бывшей роты. Не оглядываясь, штабс-капитан показал рукой на окна, затем растопырил пальцы. От группы отделились четверо с Чапаевым во главе и бесшумно переместились к обоим окошкам мазанки. Все также, не спуская глаз с крыльца, Львов хлопнул себя по бедру, где вместо положенной шашки висел длинный кинжал. Этот жест означал требование обойтись без стрельбы. А уже в следующее мгновение штабс-капитан распахнул слабо скрипнувшую дверь.

- Wer da?

- Nicht wichtig , - ответил на том же языке Львов.

И коротко двинул поднявшегося ему навстречу гауптмана под ухо рукоятью кинжала...

- Ну вот, - Львов развалился на скамье, закинув ногу на ногу. - Вот тут все документы, которые имелись у нашего очаровательного гауптмана фон Данвица. - на стол легла битком набитая холщовая сумка. - А вот тут, - он небрежно бросил на стол кожаный планшет, - приказы от командования.